Сборник "Пендергаст". Компиляция. Книги 1-18"
Шрифт:
— Спасибо, что без промедления отозвались на нашу просьбу. — Пендергаст оглядел вестибюль. — Я вижу, вы не ждете гостей.
— Используем зиму, чтобы навести здесь порядок, — объяснил Хорас.
Колдмун отметил, что, несмотря на тепло в доме, Пендергаст не расстегнул куртку.
— Давайте не будем тратить ваше время больше чем необходимо, и если вы не возражаете, то позовите остальных, и мы сразу же начнем.
— Больше никого нет, — сказал Хорас.
Пендергаст посмотрел на Колдмуна.
На его безмолвный вопрос ответил сержант Уэйнтри:
— Ваш напарник просил меня собрать всех, кто работал здесь,
— И вы собрали только Янгов? — спросил Пендергаст. — А персонал? Повара и официанты?
— В то время поваром у нас работал Болтон, — ответила женщина. — Он давно уехал, нашел себе новую работу в гостинице в Северной Каролине. Донна и Матти — официантки — обе на пенсии. Уехали куда-то с детьми, больше я ничего о них не знаю.
— Хозяйственный персонал?
Мистер Янг переместил свой вес с одной ноги на другую.
— Уилли умер в позапрошлом году. Рак его доконал.
— Горничные?
— Я была старшей горничной, — ответила женщина. — Потом вышла за мистера Янга. — Она кокетливо улыбнулась.
Колдмун поймал себя на том, что смотрит на ее тощую шею. Почему-то ее шея навевала ему мысли о чайке.
— Бизнес у нас процветает главным образом летом и осенью, — пояснил Янг. — Туристы, орнитологи, любители природы, собиратели гербариев. На зиму и весну мы закрываемся. Трудно держать в штате людей, которые работают только полгода. Мы обычно нанимаем студентов. Они неплохо работают, когда их подучишь. Некоторые работают всего одно лето, другие — по два.
— Да и бизнес немного просел, — подхватила женщина. — Полеты в Европу стоят теперь гроши.
Если Пендергаст и был разочарован тем, что свидетельские показания будут столь скудными, он никак этого не показал.
— Понятно, — сказал он с едва заметной улыбкой. — Если вы не возражаете, давайте начнем с ваших книг.
Янги переглянулись.
— Мы не против. Но к несчастью, регистрационные журналы и бухгалтерские книги сгорели несколько лет назад во время пожара. У нас мало что сохранилось, кроме старых компьютерных файлов. — Он постучал по стопке распечаток.
Пендергаст вскинул брови:
— И что же это был за пожар?
— В кухне загорелся жир на плите. Мы быстро погасили огонь, но старые папки хранились в сарае рядом с кухонной вентиляцией и сгорели.
— А у вас? — обратился Пендергаст к полицейскому.
Тот поднял свою папку:
— Вот здесь все дело. Допросы, фотографии и остальное.
В течение следующего получаса Пендергаст и Колдмун просматривали журналы отеля, какие уж остались, за период в два месяца — по месяцу назад и вперед от даты смерти Элизы Бакстер. Пендергаст снял все страницы на свой телефон. Янги ждали поблизости, отвечая на вопросы, когда возникала необходимость. На их лицах застыла смесь любопытства с легким смущением. Сержант Уэйнтри наблюдал с некоторого расстояния, сложив руки и помалкивая. Колдмуну он казался типичным жителем штата Мэн — островитянин по природе, независимый, неразговорчивый. А кроме всего прочего, он отличался подозрительностью и ершистостью, как ему и полагалось с учетом того, какую тощую папку он принес по делу о самоубийстве. Колдмун знал, что самоубийства расследуются спустя рукава, но даже и по этим меркам полиция сделала самый минимум того, что требовалось, пусть и в таком недоукомплектованном,
Пендергаст начал задавать вопросы самим хозяевам. Оба помнили ту ночь, когда умерла Элиза Бакстер, правда лишь в общих чертах. Да и то потому, что случилось самоубийство. Агенты по продаже недвижимости из «Солнца и берега» собрались на обед с вечеринкой в небольшом банкетном зале гостиницы в самом конце сезона. Насколько помнили Янги, гости прекрасно проводили время. Ничего выходящего за рамки не происходило — ни споров, ни громких голосов, разве что случались взрывы хохота. Никто вроде бы не напился. Никто не помнил, чтобы Элиза Бакстер попалась ему на глаза; впрочем, у них не было причин обращать на нее внимание.
А вот что касается следующего утра, то воспоминания о нем у Кэрол Янг остались очень ясные. Именно она, в то время горничная, нашла тело, висевшее на штанге для занавески в ванной. Женщина определенно была уже мертва: глаза открыты, язык высунут. Кэрол взвизгнула и упала в обморок. Ее крик услышали обитатели соседних номеров. Хорасу Янгу, когда он увидел, что Элиза Бакстер мертва, хватило здравого смысла закрыть дверь в номер покойной и ничего не трогать до приезда полиции.
В этот момент в разговор вступил сержант Уэйнтри. Первым отреагировали патрульный полицейский — теперь уже отставник, живет в Аризоне — и водитель «скорой», который погиб в автокатастрофе несколько месяцев назад. Потом приехала небольшая группа криминалистов, они сняли тело, провели первоначальную судебно-медицинскую оценку, взяли образцы, сделали фотографии — те, что переданы Колдмуну, — а потом передали тело коронеру. Коронера можно увидеть, он больше не практикует, но живет на побережье в городе под названием Бристоль.
— Вы служили в полиции в то время? — спросил Колдмун у Уэйнтри, когда тот открыл полицейскую папку.
Коп кивнул:
— Угу.
— Принимали участие в расследовании?
— Да там и расследовать-то было нечего. Но мы сделали все необходимое.
— Например? — спросил Пендергаст, глядя на папку, которую просматривал Колдмун.
— Никто не видел и не слышал ничего необычного. Мы допросили гостей из близлежащих номеров, персонал, дежуривший в тот день. И нескольких коллег покойной тоже допросили.
— А где записи допросов? — спросил Пендергаст.
— Допросы проводились неформально. Оснований для подозрений кого-либо в чем-либо не имелось. Тут есть резюме.
Пендергаст вытащил листочек бумаги с двумя написанными на нем предложениями:
— Вот такие?
— Да.
Пендергаст бросил листок назад в папку:
— Записи с видеокамер?
— Это ведь Мэн, агент Пендергаст, — сказал мистер Янг, словно это все объясняло.
— Не поступало каких-либо сообщений о приезжих в городе? О чем-нибудь, что могло показаться необычным, не на своем месте?
— Приезжие в городе в такое время года всегда есть, — ответил Уэйнтри. — Пока последний листик не опадет. Но никаких жалоб, драк, сообщений о происшествиях в ту неделю, когда она повесилась, не поступало.
— А место смерти? Какие-нибудь свидетельства необычного или подозрительного характера?
Хозяин и полицейский отрицательно покачали головой.
— И никакой посмертной записки? — спросил Колдмун.
— Никакой, — ответил Уэйнтри.
— А доклад коронера?
— Он в папке.