Сборник "Пендергаст". Компиляция. Книги 1-18"
Шрифт:
— Вы об этом уже упоминали.
— Скажите, репортер по имени Смитбек вас очень раздражает?
— Раздражает — это слишком мягко.
— Вам не нравится, что он вертится под ногами? Впрочем, кому это может понравиться?
— Рад, что вы разделяете мою точку зрения. Вы, наверное, слышали, как он, выдав себя за работника службы безопасности, похитил принадлежащие музею документы?
— Слышал, слышал… По правде говоря, мы ищем этого типа, но он куда-то исчез. Да, кстати, вам, случайно, не известно, где он может находиться? — произнес
— Естественно, нет.
— Естественно, нет… — сказал капитан и вновь переключил свое внимание на драгоценные камни. Он постучал толстым пальцем по стеклу и продолжил: — А еще есть этот специальный агент ФБР Пендергаст. Тот, на которого напали. Весьма неприятный и раздражающий тип.
На сей раз Брисбейн предпочел промолчать.
— Вам не очень нравится, что он бывает здесь? Не так ли, мистер Брисбейн?
— Нам достаточно полицейских, которые ползают по музею. Зачем осложнять обстановку, добавляя к ним ФБР? Да, возвращаясь к вопросу о кишащих в музее полицейских…
— Особенно любопытным, мистер Брисбейн, мне представляется то, что… — конец фразы Кастер оставил висеть в воздухе.
— Что вам представляется особенно любопытным, капитан?
В приемной послышался какой-то шум, дверь распахнулась, и в кабинет ввалился сержант полиции. Форма сержанта была покрыта пылью, а на лбу блестели крупные капли пота.
— Капитан! — выдохнул он с округлившимися глазами. — Мы допрашивали эту женщину из музея, а она заперла нас…
Кастер взглянул на копа — как его там… кажется, О'Грейди — с осуждением и сказал:
— Не сейчас, сержант. Разве вы не видите, что я разговариваю?
— Но…
— Ты слышал, что сказал капитан? — вмешался Нойс и повел протестующего сержанта к двери.
Выждав, когда закроется дверь, Кастер вновь повернулся лицом к Брисбейну.
— Наибольшее любопытство у меня вызывает интерес, который вы проявили к этому делу, — сказал он.
— Это моя работа.
— Мне это известно. Вы весьма преданы делу. Кроме того, я заметил, насколько глубоко вы занимаетесь кадровыми вопросами. Наем, увольнение…
— Это действительно так.
— Рейнхарт Пак может служить примером вашей активности.
— При чем здесь Пак?
Кастер снова сверился с записями в блокноте и сказал:
— Почему вы пытались уволить мистера Пака всего за два дня до того, как он был убит?
Брисбейн открыл рот, чтобы ответить, но тут ему в голову пришла какая-то новая мысль, и он промолчал.
— Вы согласитесь, мистер Брисбейн, что мы имеем весьма странное совпадение по времени?
— Капитан, — с едва заметной улыбкой ответил Брисбейн, — я считал этот пост совершенно лишним. Музей в данный момент испытывает финансовые затруднения. А мистер Пак… как бы это выразиться… отказывался идти на сотрудничество. Но к убийству, поверьте, это не имеет ни малейшего отношения.
— Но вам не позволили его уволить, не так ли?
— Пак проработал в музее
— После такого поражения вы, наверное, очень рассердились?
Улыбка Брисбейна стала ледяной, и он произнес:
— Капитан, надеюсь, вы не предполагаете, что я имею какое-то отношение к убийству старика?
— Неужели вам так показалось? — изумленно вскинув брови, спросил Кастер.
— Поскольку я считаю ваш вопрос риторическим, то позволю себе оставить его без ответа.
Кастер улыбнулся. Он не знал, что такое «риторический вопрос», однако нутром чувствовал, что его вопросы бьют в цель. Капитан еще раз постучал пальцем по стеклянной шкатулке с самоцветами и огляделся по сторонам. Он уже осмотрел весь кабинет. Оставалось проверить только стенной шкаф. Капитан подошел к шкафу, взялся за ручку дверцы и, задержавшись в этом положении, спросил:
— Но ведь это вас действительно рассердило? Не так ли? Я имею в виду отпор, который вы получили.
— Никому не нравится, когда отменяют его распоряжение, — с кислым видом ответил Брисбейн. — Этот тип был анахронизмом, а методы его работы оставались крайне неэффективными. Взять хотя бы пишущую машинку, которую он использовал в своей переписке.
— Да. Машинка. Та, на которой убийца напечатал письмо… или, вернее, два письма. Итак, насколько я понял, вы о существовании этой машинки знали?
— О ней знали все. Пак прославился тем, что категорически отказывался оборудовать компьютерный терминал на своем рабочем месте. Старик не хотел пользоваться электронной почтой.
— Понимаю… — протянул Кастер и открыл дверцу стенного шкафа.
И словно по сигналу, с верхней полки упал старомодный котелок. Шляпа подпрыгнула на полу, описала круг и замерла у ног Кастера.
Кастер в изумлении посмотрел вниз. Он не верил своим глазам. Такие чудеса случаются лишь в детективных романах Агаты Кристи. В обычном полицейском расследовании подобная развязка просто невозможна.
Кастер посмотрел на Брисбейна, вопросительно вскинув брови.
Генеральный советник вначале смутился, затем заволновался и в конце концов разозлился.
— Котелок — часть наряда для костюмированных балов, которые проводятся в музее. Вы сможете это без труда проверить. Меня в нем все видели. Я пользуюсь одним и тем же костюмом не один год.
Кастер сунул голову в шкаф, порылся немного в его недрах и извлек на свет черный зонт. Затем он уперся кончиком зонта в пол и нажал на кнопку. Зонт раскрылся, и полицейский, оставив его на полу рядом с котелком, вопросительно взглянул на Брисбейна.
— Но это же абсурд! — возмутился заместитель директора.
— Я ничего не говорил, — произнес Кастер, перевел взгляд на Нойса и спросил: — Вы, сержант, что-нибудь сказали?
— Никак нет, сэр. Я все время молчал.
— Итак, мистер Брисбейн, что именно вы считаете абсурдным?