Сборник "Почтальон всегда звонит дважды"
Шрифт:
— Да.
— И вот настал черед Недлингера. И внезапно Сачетти осознал — эта смерть не случайность, и женщиной следует заняться всерьез. Он перестал встречаться с Лолой. Он даже не объяснил ей почему. Он пошел к этой женщине и завел с ней роман, он шел на все, занимался с ней любовью. Потому что понимал, если приходить к ней за этим, она не станет противиться и двери ее дома будут всегда для него открыты. Дело в том, что она была опекуншей Лолы. Но как только Лола выйдет замуж, ее опекуном становится муж. Видишь ли…
— На очереди была Лола…
— Да, совершенно верно.
— Дальше.
— Вернемся к событиям прошлой ночи. Лола за ним следила. Вернее, за его машиной, в которой находился ты. Это она въезжала тогда на стоянку.
— Да, я видел машину.
— Сачетти вернулся домой не поздно. Вдова его выпроводила. Он уже собирался лечь спать, но его терзало предчувствие, что этой ночью что-то должно произойти. Во-первых, ему показалось, она выпроваживала его чересчур резко и настойчиво. Во-вторых, днем она расспрашивала его о Гриффит-парке, когда ночью туда закрывают проезд и какие именно дороги… Все это могло означать только одно: она затевает поздней ночью в этом парке нечто, правда, в какой день, он не знал. И вот, вместо того чтобы лечь спать, он решил поехать к ее дому и проследить. На стоянке обнаружил, что машина исчезла. Увидев это, он едва не потерял сознание от страха, потому что у Лолы был ключ. Не забывай, он знал, что на очереди Лола.
— Продолжай.
— Он поймал такси и поехал в Гриффит-парк. Он метался по нему вслепую, не зная, что там готовится и где надо искать. И начал, естественно, не с того места — с дальнего конца поляны. И тут вдруг услышал выстрел. Бросился туда. И он, и Лола подбежали к тебе одновременно. Он подумал, что стреляли в Лолу. Она — что в него. Но когда Лола увидела тебя в машине, она подумала, что стрелял Сачетти, и разыграла перед полицией целую сцену.
— Теперь понимаю…
— Эта женщина, вдова, она настоящий маньяк. Она очень опасна. Сачетти рассказал мне, что раскопал еще пять случаев, когда у нее умирали пациенты, причем в двух из них она умудрилась получить какие-то деньги. Это было до того, как умерли трое детей.
— И все от воспаления легких?
— Нет, только трое. Те, что постарше, умерли во время операции.
— А как она это делала?
— Этого Сачетти так и не узнал. Но считает, что она смешивала сыворотку с каким-то лекарством. Хочет вытрясти из нее этот секрет. Считает, это важно.
— Ну и?..
— Плохи твои дела, Хафф.
— Знаю.
— Сегодня днем мы все обсудили. Там, в конторе. Право решать было за мной. Есть только один выход. Я догадался обо всем давным-давно, еще когда Нортон твердил о самоубийстве.
— Да, ты оказался прав.
— Мне удалось убедить их, что дело не должно дойти до суда.
— Но ведь и замять его нельзя.
— Да, нельзя, мы понимаем. Но одно дело, когда выясняется, что агент компании совершил убийство, и совсем другое — когда в течение двух недель все газеты страны трубят о судебном процессе.
— Понимаю…
— Поэтому ты должен написать заявление,
— В следующий четверг…
— Да. Тем временем мы постараемся приостановить расследование этого случая со стрельбой. Скажем, что ты еще слишком слаб и не можешь давать показания. А теперь вот что. Для тебя под вымышленным именем будет зарезервирована каюта на пароходе. Он отправляется вечером из Сан-Педро в Бильбао и дальше на юг. Ты сядешь на этот пароход. В пятницу я получу признание и тут же передам его полиции. Я узнаю обо всем первым. Вот почему Нортон и его приятели только что ушли. Нам не надо свидетелей. Это сделка, частная договоренность между мной и тобой, и если когда-либо ты посмеешь утверждать, что таковая существовала, я буду все отрицать и ты ничего не докажешь. Я все предусмотрел.
— Я не стану этого делать.
— Сообщив в полицию, мы тут же назначим вознаграждение за твою поимку. И вот что, Хафф… Если тебя поймают, мы выплатим эту сумму не моргнув глазом, ты предстанешь перед судом, и уж тут мы приложим все усилия, чтобы тебя вздернули. Мы не хотим, чтобы дело дошло до суда, но если дойдет, уж мы расстараемся на полную катушку. Ясно тебе?
— Да, ясно.
— Перед тем как сесть на пароход, передашь мне квитанцию об отправке признания. Я должен быть уверен, что получу его.
— А как с ней?
— С кем?
— С Филлис.
— Я о ней позабочусь.
— И еще одно, Кейес…
— Да?
— Я все думаю, что будет с Лолой. Ты говорил, что контролируешь ситуацию. Я так понял, ты будешь держать ее и Сачетти под стражей вплоть до начала суда. Суда, который не состоится. Так вот, запомни одно — я хочу быть уверен, что она ни в коем случае не пострадает. Я хочу, чтобы ты дал честное слово, торжественно поклялся мне в этом, Кейес. Иначе не видать тебе никакого признания и дело пойдет в суд со всеми вытекающими отсюда последствиями. И я взорву к чертовой матери весь этот корабль! Ты понял, Кейес? Что с ней?
— Мы задержали пока только Сачетти. Он не возражает.
— Ты меня слышал? Что с ней?
— Она на свободе.
— Она… что?
— Мы выпустили ее под залог. В таких случаях это возможно. Так что…
— Она про меня знает?
— Нет. Я же обещал ничего не говорить.
Он встал, взглянул на часы и вышел на цыпочках в коридор. Я закрыл глаза. Потом вдруг почувствовал — рядом кто-то стоит. Открыл глаза. Лола…
— Уолтер…
— Здравствуй, Лола.
— Мне ужасно жаль…
— Со мной все в порядке.
— Я не знала, что Нино о нас знает. Наверное, догадался. Он не злой. Но он… очень вспыльчивый…
— Ты его любишь?
— Да.
— Я просто хотел точно знать.
— Как это ужасно, все, что случилось с тобой.
— Ничего страшного. Полный порядок.
— Я хотела тебя просить… об одной вещи. Но не знаю, имею ли право…
— О чем?
— Ну, чтобы ты не возбуждал против него дела. Не подавал в суд. Зачем тебе это?