Сборник поэзии 5
Шрифт:
Мысль ходит в черепе, как поршень, И накипает, как в котле, Но вдруг взлетит с дороги коршун, Терзавший жертву в колее.
Туда-сюда на точке взрыва Мысль воспаленная снует, Но вдруг дорогу торопливо Тебе перебежит енот.
И поначалу с недоверьем, Ну а потом совсем легко Себя почувствуешь ты зверем, В сосцах копящим молоко.
И птицей, в бритвенном сниженье Срезающей метелки трав И утихает напряженье, Другую голову избрав.
Ты, умствуя как в лихорадке, Мог не заметить никогда, Как утомленные касатки Рядком обсели провода.
Присядь на хворую скамейку, А взором в небо устремись, И ты
Ведь ей с той мыслью не сравниться, Которая и есть Господь, В которой ты, и зверь, и птица Приобрели и кровь, и плоть.
2001
Андрей Добрынин
Нам плыть четыре километра, Волна по днищу барабанит И терпеливо против ветра Натруженный моторчик тянет.
Недаром мы разжились лодкой Возбуждены удачной ловлей, Теперь плывем себе за водкой Туда, где есть еще торговля.
И вновь с очередным подскоком Гроздь капель по лицу стегает, И кажется: слепящим соком Плод мира щедро истекает.
Стирая блещущие капли, Мы видим на недальнем бреге, Как очертания набрякли И млеют в ясности и неге.
Как будто ждут чьего-то взгляда Деревни, плесы и растенья, И встречной зыби перепады Подобны дрожи предвкушенья.
И лодка нас уносит в дали, От встречных выплесков колеблясь, Чтоб соку мира мы придали Необходимый хмель и крепость.
2001
Андрей Добрынин
Бегут бесчисленные гребни, Тростник - за ними без оглядки, А неподвижные деревни Их провожают, как солдатки.
Простор весь полон этим бегом, И мягкий берег тем спокойней. Над ним надежным оберегом Белеет кротко колокольня.
Покинь озерную безбрежность, Где воды катятся упруго, И погрузишься в безмятежность Позванивающего луга.
Там купы лиственного леса Сошлись у тихого затонца. На лодке выбирают лесу, И рыба вдруг блеснет на солнце.
К воде там лошади спустились И пьют, а в ходе передышек Те капли, что с их губ скатились, Ты видишь как цепочку вспышек.
Нелегок путь преображенья, И только здесь подать рукою От напряженного движенья До совершенного покоя.
2001
Андрей Добрынин
Немало есть таких, кто в собственной подруге Вдруг киборга открыл и задрожал в испуге, Кто на ночь, например, лобзал ее в висок И вдруг почувствовал под кожей проводок. Из этого, мой друг, не стоит делать драму, Не стоит вопрошать:"Кто внес в тебя программу? Кто подослал ко мне? С задачею какой? Немедля отвечай и не верти башкой". Не стоит в ход пускать допросы и побои, Будь господин страстей и овладей собою, Пойми, что девушке никто не объяснял, Кто, для чего, когда и как ее спаял. Ей нечего сказать - до ветхости и слома Программою своей всегда она ведома. Начинка у таких пластмассовых голов Нехитрые мечты и двести-триста слов. Мы, люди, киборгов значительно капризней, Мы вечно ищем смысл в печалях наших жизней, А надо принимать, учась у киборгесс, Жизнь как таковую, как сладостный процесс. И все-таки, мой друг, уняться ты не хочешь, За лживость ты свою любимую порочишь, Крича:"О Господи, да как же в ночь любви Я слышал пылкие стенания твои И был последний стон разнузданно-неистов?! То не любовь была, а шутка программистов!" Но разве ты в ту ночь не плыл по морю чувств? И разве ищут ложь в условностях искусств? Возьми в пример себя: придя в кинотеатр, Чтоб снова посмотреть картину "Терминатор", Не сетуешь
2001
Андрей Добрынин
Есть камни на лугах, ушедшие на отдых, И словно ордена - лишайники на них. Видны им отблески на неспокойных водах, Их обметает шелк метелок полевых.
Когда-то с ледником катились эти глыбы, Грозя перемолоть сырую жизнь Земли, Но льды уставшие в озерные изгибы, Во впадины болот расслабленно сползли.
А этим валунам ледник доверил сушу, На взгорьях, на мысах оставив над водой, И почва вобрала их розовые туши, Из-под лишайника блестящие слюдой.
Но протекут века - и вновь горбы поднимет Из сумрачных болот восставшая напасть И тяжко поползет, и Землю всю обнимет, На этих валунах основывая власть.
2001
Андрей Добрынин
Молочно-розовый от пива, Испитого уже с утра, Передвигаюсь я лениво Прошла суетности пора.
Бродя бесцельно по неделям Из края в край Москвы родной, От суеты укрыт я хмелем, Как будто призрачной стеной.
Я должен к вечеру надуться, Катясь по этой колее, А денежки всегда найдутся Ведь я недаром стал рантье.
Решил я жизненной тревоге Покой и пиво предпочесть. Переставляя мерно ноги, Ищу местечка, где присесть.
А сесть опять же близ разлива, Сверкающего янтарем, Чтоб новый груз седого пива Осел в животике моем.
В неспешных долгих переходах Так протекает каждый день, И это с бою взятый отдых, А вовсе не пустая лень.
Порой плетется рядом кореш, А раньше шел любимый брат, Но сытная пивная горечь Сильнее горечи утрат.
Я не задергаюсь пугливо, Как там событья ни сложись Вовеки не иссякнет пиво, Иссякнут только плоть и жизнь.
2001 Андрей Добрынин
Когда мой дом сломают тоже, Как тысячи других домов, Тебя я умоляю, Боже, Не будь тогда ко мне суров.
Фигурной кованой оградой Не обноси мой новый дом, И чистотой меня не радуй, И не сели буржуев в нем.
И неприступного вахтера В моем парадном не сажай, И не мети с площадок сора, И воздуха не освежай.
Дай запахами общежитья, Как в детстве, мне упиться всласть, Дай на ковровое покрытье Украдкой кучу мне накласть.
Дозволь мне бронзу исцарапать, Сломать бесшумные замки, Ведь я в душе обычный лапоть, Мне эта роскошь не с руки.
Дозволь мне кошек вопли слышать, Не трогай мата на стене, Свободный выход дай на крышу Всей окружающей шпане.
Дай без помех закончить скрытно Жилье в порядок приводить, Чтоб собутыльников не стыдно Туда мне было приводить.
2001
Андрей Добрынин
От чтенья книг немного прока, Хотя, возможно, мой двойник В какой-нибудь из стран Востока Блаженство почерпнул из книг.
В трудах я старюсь одиноко, Но смысла жизни не постиг, И рока яростное око Пронзает грудь пучками пик.