Сборник "Похитители душ"
Шрифт:
Он понял.
– ПОРА. ОЧНИСЬ! ТВОЙ ПРОВОДНИК СЕЙЧАС СПИТ РЯДОМ С ТОБОЙ. ДЛЯ НАЧАЛА ТЫ ДОЛЖЕН ЗАМКНУТЬ КРУГ ЗДЕСЬ.
– Замкнуть круг здесь? – Мысли мешались. – Круг… Квадрат…
– ВЕРНО! ОН ПОНЯЛ! ОН НАЙДЕТ МЕСТО, ОТКУДА ВЫХОДЯТ КВАДРАТЫ!
– Выходят Квадраты? Значит, он не один – блуждающий по земле?
– НЕТ, КОНЕЧНО, НЕТ. И ТЫ НАЙДЕШЬ ЭТО МЕСТО. И ОБРЕТЕШЬ, НАКОНЕЦ, СВОЮ НАСТОЯЩУЮ СИЛУ. ПОТОМ ВЕРНЕШЬСЯ В ПЕРВЫЙ МИР И ВОЗЬМЕШЬ С СОБОЙ ЖЕНЩИНУ.
– Зачем?
– ОН ЗАДАЕТ СЛИШКОМ МНОГО ВОПРОСОВ.
– Они сердятся, я им нужен…
– НЕ ОБОЛЬЩАЙСЯ. НАШИ ВОЗМОЖНОСТИ БЕСПРЕДЕЛЬНЫ, А В ВАШЕМ МИРЕ НЕ ТАК УЖ МАЛО ИЗБРАННЫХ.
– Я готов. Но я не знаю, какая нужна женщина.
– ТЫ ЗНАЕШЬ. ТЫ УЖЕ НАШЕЛ ЕЕ. МЫ ДАДИМ ТЕБЕ ЗНАК… ЗНАК…
Сознание
Глава одиннадцатая
Игорь
Пожалуй, это состояние можно смело назвать депрессией. Вчера вечером какая-то мерзкая тетка беспрерывно названивала Игорю по телефону, однообразно ругаясь и косноязычно требуя объяснений. Только к полуночи он наконец сообразил, кто это, и отключил аппарат. Конечно же, невестка Оксаны Сергеевны и мамаша этого крепыша, который приходил за деньгами. У, базарная баба! Не пришлось бы менять квартиру, подумал Игорь и провалился в дурной сон.
Спасение от депрессии можно, как всегда, искать в работе, благо ее сейчас навалом. Да вот, как на грех, все какое-то муторное, мелкое и противное.
День, словно дыню, разрезали на несколько ломтей.
Начнем с того, что в десять утра совершенно неожиданно примчался Виталий. На секунду Игорь даже испугался: не собирается ли шеф снова запить. Вид у того был как у завзятого алкаша, который дежурно забегает к соседке «стрельнуть червончик». Под аппаратом он вырубился сразу, а вот потом пошла какая-то дурь. Виталий будто где-то завис. Контакта нет, и аппарат – ни гу-гу. Игорь облился холодным потом и, проклиная себя за беспечность, включил концентратор. Что ж это такое? Лицо человека, лежащего в кресле, казалось совершенно чужим. Натянутая на скулах темная кожа, резкие, невесть откуда взявшиеся морщины, тонкие злые губы… Слабо пискнул концентратор. Подцепили. Но кого? Трясущимися руками Игорь автоматически достал ампулу со стимулятором. Тончайшая игла вошла в вену. Изумительная штука, между прочим, такая игла – мечта любого наркомана: инъекция безболезненная, следа на коже не оставляет и вены не портит. Одно из маленьких побочных изобретений Александра Иосифовича Тапкина. Казалось бы: бери патент, получай денежки, запуская в производство, сделай человечество счастливей хотя бы на несколько уколов. Но господин Тапкин, страдая маниакально-депрессивным патриотизмом, свои изобретения в иноземные капиталистические лапы отдавать не желает, а родной медицинской промышленности просто не доверяет. Слишком уж сложен процесс производства уникальных сверхтонких игл. Всегда будет возникать соблазн чего-то там не догреть, чего-то передержать. «Игорь Валерьевич, – грустно помахивая ресницами, вспоминал Тапкин, – я же сам два года отработал на заводе медицинского оборудования. Всего насмотрелся и все понял! Там же никто ни за что не отвечает. Ни деньгами, ни даже совестью (Игорь скептически поднял бровь). Поэтому в проекте у вас может стоять „пипетка глазная, 1,5 мл“, а на склад готовой продукции будет поступать „клизма семиведерная“!» Эх, Тапкин, Тапкин, Тапкин-Сапкин. Игорь ужаснулся неожиданно возникшей рифме, но тут же отвлекся на приходящего в себя Виталия.
– Фу, Виталий Николаевич, ну и напугали вы меня!
– А что такое? – потягиваясь, спросил шеф, вставая из кресла.
– Контакт почему-то пропал. Я привык, с вами почти вслепую работаю, вот, наверное, где-то и наврал.
– Чего, чего ты так суетишься?
– Ничего страшного, но на всякий случай я бы посоветовал снять свежую нейрограмму. Хотите, прямо сейчас сделаем?
Виталий помолчал, а Игорь удивился, до чего бездарно шеф делает вид, что думает.
– Нет, доктор, не успею. Давай как-нибудь в следующий раз, ладно?
– Конечно, когда вам удобно. – Игорь наблюдал, как Виталий надевает пиджак. Странно. Маленький сувенирный градусник на стене рядом с выключателем показывал двадцать градусов, а рубашка на спине шефа была темна от пота.
По старой традиции главный врач оздоровительного
– Доброе утро, Галина Федоровна.
– Доброе утро, Виталий Николаевич! – Наша перезрелая мадам администратор молодеет лет на шестьдесят при виде шефа. И разума в ней в этот момент не больше, чем у трехлетней девочки.
– Прекрасно выглядите. И какие приятные духи. Вы просто наша дикая орхидея.
Все. После такого воза комплиментов у Галины точно мозги на полдня отшибет.
– Доктор, не забудь, что у нас сегодня праздник. Часам к семи будь готов, – заметил Виталий, стоя в дверях.
Мог бы и не напоминать. Все утро Игорь потратил на борьбу со своим старым костюмом, пытаясь с помощью утюга, щетки и тысячи советов соседки привести его в божеский вид. В данный момент это светло-серое чудо висело в ординаторской, пугая входящих врачей. Господи, и чего жлобиться? Давно бы сходил в хороший магазин и купил себе нормальную «тройку». Но вот тут Игорь, который в душе все еще оставался студентом-пижоном Первого меда, проявлял совершенно недопустимую застенчивость. Однажды он уж было совсем собрался, даже сделал несколько робких шагов в недра то ли «Барона», то ли «Цезаря». В кармане у него лежала тысяча долларов, поэтому всю дорогу Игорь напоминал себе Кису Воробьянинова, которому Бендер выдал двести рублей. Поход за костюмом окончился не столь плачевно, как кутеж предводителя дворянства. Игоря просто и ненавязчиво полили презрением. Не так он вошел или не так посмотрел… Короче, томная дива с внешностью недолеченной наркоманки равнодушно прошелестела: «Вашего размера сейчас нет», – и исчезла в сверкающих лабиринтах вешалок. Доктор с некоторым облегчением покинул то ли «Маркиза», то ли «Калигулу», раздумывая, предусмотрена ли в таких магазинах жалобная книга.
Второй ломоть дня был самым неаппетитным.
При входе в отделение Игорь столкнулся со старшей медсестрой. Ольга Геннадьевна сделала большие глаза и трагическим шепотом сообщила:
– Вас ждут.
Ждали. Трое. Первым встал со стула крупный блондин в очках. Тот самый милиционер со смешной фамилией. Передрягин? Нет, кажется, просто – Дрягин. Что имеете сообщить, товарищ лейтенант?
– Здравствуйте, Игорь Валерьевич. Это родственники Сапкина.
Невысокие крепыши, словно слепленные с одной матрицы, неловко топтались у Дрягина за спиной. Присмотревшись, можно было заметить, во-первых, что это отец и сын и, во-вторых, оба чем-то сильно недовольны. А уж что касается цвета волос родственников, Игорь подумал, что такие рыжие люди запросто могут экономить на осветительных приборах – в ординаторской словно две стоваттные лампы зажгли.
– Сергей Григорьевич, племянник покойного, и Дмитрий Сергеевич, его сын. – Вышло непонятно и нелепо, лейтенант попытался выкрутиться, но только усилил неловкость: – То есть не сын покойного, а его… как это, черт, в общем, сын племянника…
В комнате повисло тягостное молчание. Игорь ждал, что будет делать дальше Дрягин, спокойно рассматривая Сапкиных. Так-так. Это, по-видимому, и есть тот самый Серега-племяш и Митька, которому четырнадцать. Дурацкий сон Степана Ильича, оказывается, прочно засел в памяти. Игорь не видел несчастного Гришаню, но теперь легко было догадаться, что новорожденный сынок – порождение дурного сна – тоже наверняка должен был быть огненно-рыжим. Что там плел Сапкин? Какое-то непривычное смешное слово вертелось в голове. Ага! «Шкодный»! Глаза, кажется, были шкодные у пацана. Игорь почти не прислушивался к невнятному бормотанию Сергея Григорьевича, стараясь поймать очень важную мысль.
– …Что за дела? Мы на вашу больницу в суд подадим… моральный ущерб… пятьдесят миллионов… такого мужика угробили… щас на похоронах разориться можно…
Младший Сапкин молчал, но тоже смотрел зверем. Вот русский человек: страсть как скандалы уважает. Племяш надвигался на Игоря, продолжая развивать свою идею насчет морального ущерба. Растет уровень правовой грамотности населения. На Игоря пахнуло дрянным вчерашним алкоголем. На всякий случай он переместился поближе к Дрягину и как можно спокойней сказал: