Сборник Поход «Челюскина»

Коллектив авторов

Так вместе со льдиной «Челюскин» в конце октября был в районе мыса Икигур и Уэллена, а 3 и 4 ноября — между мысом Дежневым и островом Диомида.

Всего в трех милях было чистое море.

Нашу льдину постепенно разрывало на части. Она становилась все меньше и меньше. Я был уверен, что между мысом Дежневым и островом Диомида нас выжмет в Берингово море.

Однако ночью 4 ноября дрейф «занервничал»: нас таскало взад и вперед. Надежда отпраздновать 7 ноября завершением похода была уже под сомнением. Дрейф резко пошел на норд, увеличиваясь по силе от четверти мили до двух с лишним миль в час. 6 и 7 ноября была

сильная зыбь, лед под бортом скрипел. Это явление еще раз воскресило надежду, что зыбь поломает лед и поможет нам выбраться на свободу — чистая вода попрежнему была от «Челюскина» всего только в трех милях. [282]

Находились мы в это время к северу от параллели мыса Хоп на Аляске. Затем дрейф резко сменился на западный.

Дрейфуя на запад, мы, к счастью, избегли течения у острова Геральда, которое может унести судно на север.

20 ноября дрейф изменился на юго-западный. Уже 24-го мы были на меридиане острова Идлидль. Весь декабрь дрейфовали на северо-запад, затем нас вновь потащило на юго-юго-восток.

За январь мы продрейфовали в этом направлении около 165 километров.

В декабре была еще одна надежда: в направлении, в котором мы дрейфовали, мы видели полосы чистой воды и характерные темные полосы так называемого «водяного неба».

Этот момент совпал с сильным сжатием. 25 ноября мы сделали первую выгрузку двухмесячного продовольственного запаса, готовясь сойти на лед и покинуть судно при аварии.

Однако опасность миновала. Через несколько дней под самым бортом «Челюскина» образовалась трещина. Раздвинувшись на полкилометра в ширину, она уходила за горизонт по направлению к югу. Трещина во льду вновь окрылила наши надежды. Вновь заработала машина. Мы погрузили обратно на судно продовольствие и были готовы двинуться вперед.

Предварительно мы с Бабушкиным решили слетать на разведку.

Когда самолет был уже на старте, неожиданно налетел сильный ветер, которым наша маленькая «амфибия» едва не была перевернута. Нас спасло лишь редкое самообладание Бабушкина, который во-время выровнял машину. О полете нечего было и думать. С большими трудностями погрузили самолет обратно на борт.

Пройдя милю к югу, встретили перемычку льда и попали в свежее торосистое поле. Путь вновь отрезан. Оставалось искать убежища, чтобы уберечься от начавшейся новой перегруппировки льдов. Мы нашли два поля, соприкасавшихся краями, и вошли в пространство между ними.

Больше «Челюскин» самостоятельно не двигался.

Мы перешли на зимовку.

Нашим первым зимовочным мероприятием была жесткая экономия топлива, с тем чтобы после зимовки при первой возможности вырваться из льдов собственными силами.

Все время, до самой гибели «Челюскина», я вел наблюдение за льдами, регулярно взбираясь в марсовую бочку. Мне стали знакомы все торосы. Я наблюдал каждое их изменение, и чем дальше я делал [283] это, тем ясней становилось мне, что «Челюскин» из этих льдов уже не выйдет. Все время росли размеры торосов, их количество быстро увеличивалось. Такой лед, как здесь, на Чукотском море, можно встретить в западной Арктике только севернее 82° параллели. Это многолетние льды — полярные паки.

Карское, Баренцово моря, так же как и море Лаптевых, такого льда не имеют. Это объясняется мелководьем Чукотского моря. Здесь встречаются стамухи, упирающиеся прямо в грунт. От этого и

неравномерность дрейфа и гряды торосов, образующие несокрушимый мол.

Достаточно указать, что «Челюскин» при дрейфе встречал торосы в несколько километров длиной и более восьми метров высоты.

За все время нашего дрейфа «Челюскин» выдержал несколько сжатий льдов.

Сильный удар по корпусу парохода был накануне гибели в 11 часов вечера 12 февраля. Дул пятибалльный норд. Мы зажгли фонарь, спустились на лед и осмотрели борты. Никаких повреждений не обнаружили. Немного спустя, при вторичном осмотре, за бортом оказались две трещины: одна уходила от форштевня вперед, другая — от левого борта поперек положения судна. Из этого мы сделали вывод о неминуемом новом сжатии льдов вблизи судна.

В день гибели после обеда я, как всегда, пошел в палатку физика Факидова, где велись с помощью уровней наблюдения за колебаниями льда. Воздушный пузырек уровня сначала колебался слабо, потом стремительно пошел в сторону. Я немедленно вернулся на судно. Трещина от форштевня расширилась, впереди шумели торосы, ледяной вал катился на пароход.

В 13 часов 20 минут при пурге и 30-градусном морозе начался сильный напор торосов. Инженер Расс подошел ко мне.

— Капитан, — сказал он, — впереди началось торошение льда. Идет высокий вал, и он очень быстро увеличивается в размерах. Вал идет прямо на нас.

В эту же минуту судно заскрипело. Лед начал сжимать корпус. Было отдано распоряжение выгружать продовольствие на лед с правого борта.

— Конец! — сказал я себе. — Теперь все силы на выгрузку.

Продовольствие сложено на палубе

«ЧЕЛЮСКИН», 10 января (радио).

Дрейф «Челюскина» в Ледовитом океане, шедший в декабре на север, повернул в январе на юго-восток. Сильный северо-восточный ветер взламывает многометровые ледяные торосы, лед с громадной силой и шумом напирает на пароход.

Корпус выдерживает сжатие, но приняты меры на всякий случай: заготовлены на палубе продовольствие, палатки и спальные мешки для спуска на лед. Научные работы продолжаются.

Начальник экспедиции ШМИДТ[284]

Инженер-физик Ибраим Факидов. В ожидании катастрофы (из дневника)

Первое февраля.Все эти дни занимался установкой и устройством палатки на расстоянии 300 метров от судна для измерения колебаний льда. Под вечер к палатке подошел возвращавшийся с лыжной прогулки Расс. Я забросал его вопросами:

— Какова ситуация? Может быть я зря устраиваюсь в палатке? Не разломает ли ее? Нет ли вдали передвижек льда?

Он ответил:

— Ставьте, быть может в этой палатке еще придется жить. Все происходит здесь страшно быстро.

2 февраля.Сегодня утром пошел лед. Моя «сейсмометрическая станция» в палатке отметила незначительные колебания. За обедом Комов сообщил весть о гибели ленинградского стратостата и всех товарищей — Федосеенко, Васенко и Усыскина. Тяжело! До вечера не мог притти в себя. Но ведь никто никогда не приветствовал съезд своей партии с высоты 21 тысячи метров! На «Челюскине» [285] заняты своими делами — экономией топлива. Происходят большие перегруппировки льдов, но нас пока щадит: не жмет.