Сборник Попаданец
Шрифт:
— Пей это, это, это и это. — Бабушка Априя вечером принесла мне ряд пузырьков с травяными настоями. — Ну и пока морщишься, кривляешься и проклинаешь меня в душе, рассказывай-ка, родненький, правду сестричкам.
В комнату вошла Мила Хенгельман со своим уже арсеналом полезностей, дожидаясь очереди, чтобы влить и свою толику заботы в меня.
— Ульрих-Уно. — Мила покачала головой. — Ты полон сюрпризов, очень интересно послушать будет.
Интересно? Ну что ж, так, значит, так. Слушайте историю мальчика, который однажды открыл глаза в дремучем лесу в забытой богом деревеньке. Слушайте, бабульки,
— Значит, ты не ты. — Мила сидела, слушая и постукивая спицами.
— Мало того что он не он, так он и сейчас, скорей всего, не тот, за кого себя выдает. — Хмыкнула Априя, заканчивая свои оздоровительные процедуры надо мной. — Ты только глянь на него и то, что вокруг него творится.
— Се'ньер. — Покивала Мила. — Как пить дать, душа чужая. Что молчишь, глазищами посверкиваешь своими? Ничего больше не хочешь рассказать?
— Глупости болтаете, сами не понимаете, что говорите. — Ну а что им прикажете, правду рассказать? Кто его знает, может, и стоило бы довериться, правда, страшновато. Они, конечно, и сами не ангелы, и самим есть что скрывать и чего опасаться, только вот мой секрет это мой секрет, пусть уж лучше сидят, гадают. — Заладили — се'ньер, се'ньер. Нет никакого се'ньера, нет больше мальчика Уна. Запомните, есть только барон Рингмар, и на этом закончим.
— С такими делами и заботами, как бы и барона в скором времени не стало. — Поджала губы Мила, принимая от сестрицы эстафету по оздоровлению меня любимого. — Не могу понять, что я, что покойный Валентин, теперь еще Жеткич и Апри, мы влили в тебя столько сил и стараний, что можно было бы целый полк умертвий с того света поднять на ноги, а ты словно губка все впитываешь и впитываешь, но оставаясь по-прежнему чуть ли не при смерти.
— Вот и я заметила, — всполошилась Априя. — Я ему вчера почти половину себя слила, а он к утру уже пустой был и сидел, кашлял, да в миске кашу баламутил, жрать ничего не хотел.
— Да вы меня закормили уже, — буркнул я.
— Было бы что кормить. — Покачали они на пару головами. — Ты посмотри на себя, кожа да кости. Ты словно таешь на глазах.
— Тебя словно вампир пьет, — подала голос Мила.
— Или призрак, — подняла вверх палец Априя.
— Не может быть… — Мила Хенгельман чуть ли не подлетела ко мне, хватая за грудки. — Она же ушла, она точно должна была уйти! Ульрих, ты ничего мне не хочешь рассказать?!
— Эм-м-м… — Признаться, я опешил от такого напора. — По идее, вы же некроманты, должны были почувствовать, если бы было что неладно, или я не прав?
— Ты издеваешься? — Мила округлила глаза. — Это же призрак, его так просто не почувствуешь, а этот вообще природный, его создал не мастер темной силы, его создала сама смерть!
— Стоп, о чем вы? — Априя недоуменно переводила взгляд с меня на сестрицу, так как не была еще в курсе моих зимних приключений.
Все еще недобро косясь на меня, Мила принялась повествовать о причинах, приведших к тому жалкому состоянию, в котором я сейчас пребывал. Послушать было небезынтересно, скажу я вам, стороннего рассказчика,
— Мила, ты меня поражаешь! — Априя вскинула руки. — Как можно было не проверить все перед отъездом? Ты же профессионал!
— А я проверила! — Топнула ногой от досады ее сестренка. — Не надо считать меня дурой! Я еще кое-что соображаю в своем деле!
— Призыв Ахнабелла? — Прищурилась Априя.
— Да! — С вызовом поглядела на нее Мила.
— Иней Аруба?
— Да!
— Сеть Анкарского Паука?
— Естественно!
— Прах Дофанара?
— Обижаешь, сестричка!
— И что, ничего не показало? — Теперь была очередь Априи удивленно глядеть на сестру.
— Ничегошеньки! — Победно вскинула бровь Мила. — Весь замок обошла, ничего нет, ни единой квинтэссенции некротической материи.
— Что же его тогда жрет? — Бабульки вперились в меня взглядом, словно удавы на кролика.
— Ты ничего не хочешь бабушкам рассказать, милок? — подала голос Мила Хенгельман. — Ты случайно ничего не прикарманил, маленький поганец, из вещей покойной?
— Ну почему сразу поганец? — Мне даже неловко стало, и я почувствовал, что заливаюсь краской. — И вообще вы некроманты, это ваша работа.
— Родной мой. — От холода тона Априи температура словно и вправду на пару градусов понизилась в комнате. — Больной должен говорить лекарю, где и что у него болит, если он ходит, корчится и молчит, лекарь не может знать, от чего он там кривляется.
— Ну, тогда, наверно, на нее мне стоит жаловаться. — Я кивнул в сторону пустого, по их мнению, угла, где испуганно глядела на меня Адель.
— Она здесь?! — хором заорали бабки, хватаясь за головы.
— Ну, она всегда здесь. — Виновато пожал я плечами.
— Да что бы тебя… и… на… в..!
— Ты что?.. Совсем..? … … или… на всю голову?!
Хор бабушек разразился несказанной бранью, сумбурным взмахом рук под сопровождением испуганного хлопанья моих глаз. Нет, ну а я откуда мог знать? Я вообще думал, что у меня галлюцинации из-за ослабленного здоровья и полученной ментальной травмы.
— В жизни не встречала подобного!
— Век проживи, а второго такого… ни за что больше не встретишь!
Что тут началось, словами не передать, бабки, костеря меня на чем свет стоит, носились по комнате, каждая выбегала ненадолго прочь, возвращалась назад, неся на плечах мешок за мешком какого-то хлама, не забывая вновь и вновь упомянуть мою безалаберность и еще кое-какие мои качества, которые честно-честно мне совершенно не присущи.
— Раковина слизня Патрабельда есть? — всполошилась Априя. — У меня только черные перлицы ручейника, боюсь, не хватит.
— Есть-есть, ты лучше скажи, мертвой травы запас имеется? — Мила копошилась в своих мешочках. — Хорошо бы Тропу Падших отсыпать, а то кто его знает, как естественный призрак себя поведет.
— Никто не знает. — Согласно закивала ее сестричка, также распаковывая свои вещи. — Надо бы, наверно, Большую Печать Костяного Дракона поставить.
— Надо-то надо, только где же нам столько крови найти? — Покивала вторая бабулька. — Улич, трупы навок нужны, сколько осталось? Как думаешь, Апри, подойдут их печень и аорта?