Сборник Попаданец
Шрифт:
Пока я держался то за сердце, то за графа, приходя в чувство, на песок неспешно вышел долговязый парень лет двадцати пяти, вооруженный прямым обоюдоострым мечом под одну руку и широким прямоугольным щитом в половину его могучего роста.
— Начали! — тут же дал отмашку смотрящий.
— Как, уже? — Я опять стиснул рукав куртки Десмоса.
— Ты подожди помирать. — Граф взволнованно обхватил меня. — Тебе еще командовать этой желтолицей бестией! Я не знаю всех этих названий для его приемов!
А я знаю?! Демоны преисподней! Монах, как назло, вновь стал уклоняться от боя, уворачиваясь от первых пробных выпадов сэра Роуда.
— Ну, давай, знаток. — Десмос повернул меня лицом к азиату. — Командуй, уже все смотрят на тебя, каким способом ты прикажешь завалить противника.
Я бледнел, краснел и трясся, как осиновый лист, сотни пар глаз были обращены в мою сторону, а проклятый монах счастливо улыбался мне, даже умудрившись приветливо помахать рукой!
— Да… же ты ему! — сорвавшимся на фальцет голосом пискнул от волнения я.
— О-о-о! — Округлил глаза Ло. — Вьён-бар-би! Кто прячется за каменной стеной, от нее же и погибнет! Ули Ри жесток!
Ули Ри меж тем был не жесток, он был почти при смерти. Маленький монах неожиданно мощно и резко стал раскручивать в своих вертких ручках свое окованное полено, от чего воздух вокруг него загудел рассерженным ульем. Страшные взмахи мерных восьмерок, а также стальные шары на концах его оружия внушали уважение и трепет. Джохан Роуд не стал испытывать судьбу, тут же отведя меч за спину и прикрыв тело щитом. Глухо и надежно отгородился он от маленького Ло, лишь сверху щита высунув голову и наблюдая за своим непредсказуемым противником.
Напрасно. Напрасно он это сделал, шест монаха метнулся вперед и вниз мощью набранных оборотов, ударяя по нижнему краю окованного железной полосой щита, от чего тот метнулся вверх, а сэр рыцарь чуть ли не до половины заглотил его, распрощавшись в тот же миг больше чем с половиной своих зубов!
Щит, видимо, был невкусный, так как сэр Роуд тут же выплюнул его обратно чуть ли не с целым литром своей темной и дышащей жаром в утренней прохладе кровью! Он запрокинулся на спину, закрыв лицо руками, глухо подвывая изуродованным ртом.
Победа! Вторая и безоговорочная! Я не мог в это поверить, еще какие-то мгновения назад я думал, что все пропало, но теперь, теперь я понял, что и вправду этот малыш мое спасение и мой шанс отгородиться от всей этой громыхающей железом братии! Я не мог поверить своим глазам, я не мог поверить своей удаче.
— Ульрих, родненький. — Граф вновь вернул свою фирменную улыбку на лицо. — Мне кажется, или мы начинаем побеждать?
— Демоны преисподней! — Я рассматривал испуганные лица оставшихся двенадцати противников. — Как я хочу в это верить!
— Ты только… это… — Граф мотнул головой в сторону кланявшегося толпе монаха. — Ругайся, и ругайся так, как никогда раньше в жизни, чтобы тебе даже сапожники с моряками позавидовали.
— Я? — С дрожью в голосе я повернулся к арене, разглядывая следующего претендента на сатисфакцию.
— У тебя хорошо получается. — Он кивнул в сторону оттащенных с арены тел поверженных до этого бойцов. — Управлять этой желтой машиной смерти.
— Дай-по-жо! Танцующий мул.
— Бай-в-бум-бень! Следи за ветками в густом лесу.
— Нам-пинь-дзяо! Даже тигр убирает свои когти в ножны.
— Влум-пинь-в-дынь! Прекрасная дева склонилась над колодцем.
— Яцао-рви! Поющий соловей в стальных ладонях.
Последнего
Под восторженные крики горожан, пришедших посмотреть сегодняшние бои, под стоны искалеченных горе-воителей мы погрузили с графом смущенного и всем улыбающегося малыша в наш воз.
— Моя рад! — Кланялся мне Ло. — Хорошо бились, великий учитель Минь Дао улыбается, глядя на своего ученика! Звезд все меньше, а могущество Ло растет с каждым днем!
Мы тряслись в повозке, каждый улыбаясь своим мыслям и неспешным ходом возвращаясь домой. Один из вопросов моего нового становления в этом городе, пусть и не полностью, но решен. Нет, я, конечно, не прекращу руками Ло все слухи за моей спиной, но по крайней мере теперь каждый тысячу раз подумает, прежде чем задирать меня и вываливать свой мусор у моих дверей. Как там было? Яцао-рви? Вот-вот, теперь пусть прикрывают одной ладошкой свои злые языки, ну а второй оберегают покой своих яцао. Я не стремлюсь влиться в их общество, мне не нужны такие друзья, главное, чтобы меня не трогали, хватит мне и так до конца моих дней косых взглядов в спину.
Дни потянулись серой монотонной лентой проливных дождей и все усиливающимися морозами по ночам. Вот такой вот юг. Да, в моем Рингмаре, наверно, уже шапки снеговые в метр на крышах домов лежат, но, по моему мнению, уж лучше снег, чем эта грязь и дождь стеной и напролет днями.
Это зима. Вот такая невзрачная и унылая она в этих краях. Жизнь словно замедлила обороты, приобретая размеренность и неспешный ход похожих, друг на друга дней.
Настроение было, как в той поговорке, дико хотелось то ли холодца с хреном, то ли революции. Но о революции я мог лишь мечтать, старательно пряча в себе это крамольное чувство, ибо за меня наконец-то взялся мой новый сенсей, улыбчивый, но от этого не менее жестокий, маленький и лысый, как шар для боулинга, лер Сенька До.
Программа была насыщенной. Каждый божий день мы должны были просыпаться ни свет ни заря, чтобы встретить великое солнце в его начале небесного пути, омыть тело небесными слезами (сраный дождь) и исполнить восемь танцев Поу-линь-кама, великого мудреца прошлого, своей мерностью и движением напоминающих чем-то тай-чи, что приобрело популярность одно время в моем мире.
В принципе эта часть была даже приятна, неприятны были следующие за этим физические упражнения и просто Охренеть какая болезненная растяжка всех моих жил и суставов. Ло ломал мое бедное тело, он выворачивал мне руки, выгибал ноги, он даже пару раз выбивал мне своими злыми кулаками плечевые суставы, от чего я ревел, как девчонка, не в силах сдержать себя. Это было больно, это маленькое чудовище уродовало меня, согласно своему какому-то внутреннему плану, совершенно не обращая внимания на мои слезы, сопли и мольбы о жалости. Правда, он ломал — он же потом и лечил. Однажды я во время его лечения попросил принести зеркало и чуть не помер от разрыва сердца. У меня только в правом ухе, по моим прикидкам, торчало около десятка длинных тонких игл, к кончикам которых были привязаны маленькие пучки скатанных и тлеющих от огня различных трав.