Сборник Попаданец
Шрифт:
Все как всегда, это знает она и это знает это бессмертное чудовище, что вновь грозит войной, он опять распрямляет плечи после долгих лет перемирия. Но кто может поручиться, что вновь подлость и предательство не дадут пресечь бесконечную череду войн? Хитер, ой хитер старый змей и враг короны, а также опасен своей неуловимостью, своей непредсказуемостью. Не раз битый, он с каждым разом все изощренней и изощренней становится в своем вероломстве, и лишь мы, коснолобые, не в силах менять правила игры, отвечая ему его же монетой. А надо, де Кервье всем сердцем чувствовала, что необходимо было играть по-другому, просто катастрофически
И пришло знамение.
Огромное витражное окно, выходящее на аллею роз, внезапно разлетелось миллиардом сияющих осколков слюдяного льда! Мощно, резко, с грохотом и феерией дикого страха в сердце окно разлетелось по залу совещаний на крохотные частички, впуская внутрь прохладу приближающейся зимы, влагу проливного дождя и орущую не своим голосом фигурку какой-то девчушки, словно ядро из катапульты влетевшую в комнату!
Здоровые седоволосые мужики хватались кто за сердце, кто за оружие, а кто и за штаны, и лишь маленькая старушка в углу комнаты с улыбкой на лице приняла достойно всю эту фантасмагорию и ор десяток перепуганных глоток.
— Твою же мать! — взревел король, опрокидывая свое изукрашенное регалиями кресло.
— Демоны преисподней! — Сполз под стол тучный Гербельт.
— Что за хрень?! — орал Фенгель Вард, вскакивая на стол и обнажая свой меч. — Стража, все ко мне!
— Ой, простите, тысяча извинений! — залепетала испуганно девушка, очумело пошатываясь и поднимаясь с пола. — Я, кажется, немножко ошибся адресом? Это Ленина, пятьдесят три? Нет? Еще раз извините!
Дверь зала слетела с петель. Сверкая сталью и остротой клинков, комнату стала наполнять гвардия, спешным порядком прикрывая собой всю верхушку власти Финорского королевства. Гомон, крики, какая-то суетливая паника, под сотню острейших пик ощетинилось жалами в сторону едва стоящей на ногах девочки.
— Ну-ка успокоились все! — Сухой властный голос престарелой экс-королевы погрузил зал в ватную и напряженную тишину. — А ну разошлись! Дайте мне посмотреть на смутьянку!
Дополнений к словам не потребовалось, слово де Кервье — это считай то же самое, что и слово короля, лишь с небольшой разницей, что король может и забыть, за что ругался накануне, а вот старушка не забудет никогда.
Плечистые солдаты, спешно расталкивая друг друга, освободили проход щупленькой старушке, а весь кабинет министров не посмел и слова молвить вопреки.
— Так-так! — Де Кервье подошла почти вплотную к непонятно откуда взявшемуся существу, беря этот ворох из юбок и кружев за подбородок и внимательно вглядываясь в миловидные детские черты лица. — Кто это у нас? А-а-а-а! Барон Ульрих фон Рингмар-Когдейр собственной персоной!
— Здравствуйте, бабушка Кервье. — Чудо, покачнувшись в очередной раз, ухватилось за руку королевы. — Я тут мимоходом пробегал, дай, думаю, проведаю вас. Как вы вообще тут поживаете?
— Ульрих, кх-м… — Де Кервье удивленно оглядывала незнакомку. — А что на тебе надето? Это что, платье и… не могу понять, шляпка, что ли?
— Да, шляпку жалко. — Существо ощупало свою голову. — Она так шла к цвету моих глаз…
Еще раз покачнувшись,
Кап-кап.
Темно.
Холодно.
Лежу на каменном полу.
М-да. Дела. Нет, ну все понятно, я арестован и где-то в подземельях дворцовой тюрьмы. Голова раскалывается, ноги-руки затекли, а мысли испуганно жались где-то по углам черепной коробочки, все кроме одной. «ДОИГРАЛСЯ!»
Все теперь, похоже, моя песенка спета, я перешел все грани дозволенного, это была, похоже, последняя ошибка в моей жизни.
Смутно, словно во сне, я припомнил, как заклинание, так и не доведенное должным образом до своего логического завершения, обхватило меня, с дикой силой отрывая от земли и выбивая слезу, понесло прочь и ввысь в серые дождливые небеса. Я даже пытался что-то еще поправить, но, увы, страшный удар — мое счастье, что хоть не об стену, а в окно, — выбил из меня дух. Помнится, вроде бы еще что-то лепетал, с ужасом осознавая, что вляпался по самое не могу. Помню де Кервье, заботливо придерживающую меня за руку. Потом пустота, похоже, я потерял сознание.
Господи, как там бедная Ромашка? Даже не представляю, какой ужас охватил бедную девочку, одну, посреди города. Ну и дурак же я! Лишь бы Ло не бросил ее одну. Тоже еще хрен его принес на мою голову! Может, если бы не его подсечка, я бы и совладал с плетением! Ну да винить в своей глупости других не стоит, что ни говори, а случившееся целиком и полностью моя вина.
Кап-кап, где-то в дальнем углу монотонно падала на пол вода. Прижавшись лбом к холодному камню, какое-то время просто лежал, пытаясь успокоиться и немного собраться с мыслями. Но сколько не лежи, а легче не становилось, благо помогла практика врачевания Хенгельман. Боль постепенно ушла, забирая с собой слабость и головокружение, смертельно хотелось есть и катастрофически не хватало света. Ну да с последним худо-бедно стал справляться, используя астрал как энергетическую проекцию окружающего мира. Немножко непривычно, но со временем освоился, побродил по каменному каземату, постучал пяткой в закрытую дверь… расправил и пригладил платье.
Да, с этим прямо беда была, первый позыв снять дамский наряд отбросил за несостоятельностью, в камере было весьма прохладно, и оставаться в одной тоненькой рубашечке и штанах совершенно не улыбалось.
Время потянулось монотонной бесконечной лентой, я пытал себя упреками и мрачными мыслями, то так то эдак прикидывая дальнейший поворот событий, но так и не пришел к однозначному выводу. Слишком мало информации и слишком дурацкая ситуация, все, что мне оставалось, это тупо и покорно ждать решения людей, от которых теперь зависит не только моя репутация, но и, похоже, моя жизнь.
— Мама, я не понимаю, зачем мы здесь! — Меня вырвали из задумчивости размытые голоса из-за двери.
Бу-бу-бу.
— Ну ма!
— Госпожа Кервье! — Чей-то сухой старческий голос.
Бу-бу-бу.
— Хорошо, мама.
Отчетливо щелкнул замок, отпираемый ключом, скрипнули петли, отворяя дверь, и яркий свет от дымных чадящих смолью факелов на миг ослепил меня, невольно заставляя прикрыть глаза рукой.
— Ульрих, малыш, ты очнулся? — Первой в камеру, опережая стражу, вошла щупленькая, но меж тем с гордой осанкой де Кервье. — Ну, ты и наделал шуму при своем появлении!