Сборник "Приграничье" (1-5 части)

Корнев Павел Николаевич

— Кого принесло? — Дуло ППШ уставилось на забор.

— Я это, Слава. — Снятый с предохранителя ПМ был зажат у меня в руке.

— Лед? — Закинув ППШ за спину, Слава быстро зыркнул по сторонам и расстегнул ширинку. Конспиратор хренов.

— Он самый. — А вот я пистолет убирать не спешил.

— Ты какого … здесь делаешь? Жить надоело?

— Так получилось. — Я переступил с ноги на ногу. — А что?

— Всех, кто с Патрулем работал, какая-то сука сдала. — Слава закончил свои дела и закурил.

— Ты не с Патрулем, ты с нами работаешь, — отрезал я. С нами — это со мной и с

Шуриком Ермоловым. Когда мы одно время таскались на север, то обратно тащили много чего интересного, а часто и незаконного. В Форт с такими вещами соваться не стоит, вот и понадобился человек, через которого это самое незаконное, но от этого не менее ценное можно было сбыть. В этом отношении Слава был незаменим. За соответствующие комиссионные он мог сбыть что угодно. И что характерно, ни разу не подвел.

— Когда в трудотряд отправят, мне от этого легче будет? Тебя хоть никто не видел?

— Нет. Нам из села убраться нужно, есть варианты? — Слушать его жалобы не было ни времени, ни желания.

— Какие варианты? Менты с рейнджерами спелись, перекрыто все, — сплюнул Слава. — А после сегодняшнего шухера хоть вообще лавочку закрывай.

— А что случилось?

— А то ты не знаешь. — Слава выкинул «бычок». — Три трупа случилось. Еще двое тяжелых в больнице.

— Понятно, — протянул я, скрывая удивление. Что, получается, Ворон выжил? В любом случае из больницы нам его не вытащить, самим бы убраться. — Так ты поможешь?

— Да не могу я! — сорвался парень. — Не могу! Понимаешь?

— Я все понимаю, но нам из села надо сваливать.

— Сегодня шишку какую-то ждут. На воротах не до досмотров будет. — Слава развернулся и зашагал к дому. — Удачи.

— И на том спасибо. — Я вылез на улицу и зашагал к машине. Если бы не «газель», к воротам нечего было бы и соваться, а так… так хоть какой-то шанс есть. Посмотрим.

— Ну, и как оно? — Ветрицкий отдал «абакан» Максу и залез в «газель». — Удачно?

— Поехали. — Я с грохотом захлопнул дверцу. — Жми к воротам.

Макс вел машину осторожно, скорость увеличивал, только проезжая перекрестки, но болтало на разбитых дорогах просто ужасно. Ему-то там хорошо, а мы на лавках, пожалуй, все себе поотбивали. Перед самим выездом из села дорога улучшилась, но Макс замедлил ход до скорости черепашьего бега. Правильно, еще не хватало в какие-нибудь сани врезаться.

Пост у ворот напоминал растревоженный муравейник. Как и в суете муравьев, в беготне людей особого смысла заметно не было. Что-то куда-то тащили, где-то протягивали кабель, зачем-то вешали новый прожектор. Работали рейнджеры, а собравшиеся в кучку милиционеры все это со смаком комментировали и, видимо, тихо радовались, что их работать не заставляют. Да, с размахом готовятся. Неужели того самого полковника ждут?

Мы объехали припаркованный рядом с БТРом «зилок», в кузове которого торчала закутанная брезентом конструкция — крупнокалиберный пулемет? — и поехали к воротам. Никто на нас не обратил ни малейшего внимания, только стоявший у сторожевой башни рядовой бешено замахал руками. Отъехав немного в сторону, Макс набрался наглости и хотел уже посигналить, но створки ворот начали медленно открываться. Прибавив газу, мы выехали из села. В лобовое

стекло ударили лучи фар, проехавшая мимо нас автоколонна въехала в ворота.

— Макс, выключай габариты, поворачивай на север — и газу!

Он так и сделал. Подпрыгивая на ухабах и рытвинах, «газель» помчалась на север. Каждый рывок болью отдавался в избитом теле, но нас это уже не волновало. Вырвались! Все проблемы, даже неминуемая погоня, отошли на задний план. Прорвались! Были бы силы, запросто от избытка чувств устроили бы дебош, а так просто расслабленно растеклись по скамьям.

— А-а-а-ха-а-а! Мы их сделали! — заорал Ветрицкий, на радостях перебрался вперед и воткнул в магнитолу одну из валявшихся в бардачке магнитофонных кассет.

— Не говори гоп. — Музыка неизвестной мне металлической группы неприятно царапнула по нервам. Так просто рейнджеры нас не отпустят. Теперь бы еще и от погони уйти.

Солнце стало врагом, солнце дохнуло огнем, Вот уже плавятся кости в этом аду, Если бы только я знал, кто правит здесь бал, Я бы держался подальше от проклятых мест. Вокруг море огня, под ногами пылает земля, Солнце уходит на запад, мы идем на восток, Нам бы только дойти, дойти до края земли, Откуда правит миром огненный маг…

Макс потянулся и выключил магнитолу.

— Чего ты? — развернулся к нему Николай.

— Отвлекает. — Макс напряженно всматривался в вечерние сумерки. С выключенными фарами дорогу рассмотреть было нелегко.

— А! Тогда ладно. — Ветрицкий развалился на сиденье и задремал.

— Ехать куда?

— Прямо.

— Долго?

— Пока дорога не кончится. Или бензин.

Я и Жан с удовольствием последовали бы примеру Ветрицкого, но узкие и жесткие лавки для сна были приспособлены мало. А бьющаяся о кузов на каждой кочке голова мешала уснуть куда круче чувства долга. Жан все же умудрился прикорнуть. Развернувшись к задней дверце, я смотрел в окно. В стороне от дороги осталась бьющая в небо струя огня. Неужели сопутствующие газы сжигают? Вышка у них там нефтедобывающая, что ли? Интересные дела. Так, а как там с погоней? Пока никого не видно, но это ненадолго. Ничего, если до леса добраться успеем, замучаются нас искать. Рейнджеры — это не егеря.

Машину повело в сторону, рвануло, резкий удар швырнул меня на заднюю дверцу, и я едва не вышиб головой стекло. Жан скатился на пол, Николай успел выставить руки и удержался от столкновения с лобовым стеклом.

— Приехали. — Макс помассировал ушибленную о руль грудь и уточнил: — Да нет, приплыли.

— Уснул, что ли? — затряс ушибленной рукой Ветрицкий. — Водила хренов. Морду бы набить тому, кто тебе права дал.

Я сдвинул боковую дверь и вывалился из машины. Вот уж действительно приплыли. Вылетевшая с дороги «газель» наглухо засела в сугробе. Вытолкать не получится. Придется до леса пешком топать, благо, вон он уже — темные очертания деревьев четко выделялись на более светлом фоне неба.