Сборник "Приграничье" (1-5 части)
Шрифт:
— Ну как вариант, — согласился Напалм. — Но по-первой все просто — Цех опустить хотели, слишком он в последнее время борзеть начал.
Когда вернулись от ручья близнецы, Григорий подхватил рюкзак и подошел к дяде Жене. Время отдыха закончилось, и все потихоньку начали собираться. Дождавшись, пока установится хоть какой-то порядок, я вышел на середину поляны:
— Минуту внимания! Дальше мы пойдем по заброшенной дороге…
— И что с того? — перебил меня Хан.
— Под ноги и по сторонам внимательней смотрите, развлекательная прогулка закончилась. —
— А может, ну его? Обратно в Форт вернемся? — со всей возможной язвительностью поинтересовался Хан.
— Идеальный вариант, — на полном серьезе согласился с ним я, но Григорий, к сожалению, меня не поддержал.
Мы вышли с поляны по петлявшей по орешнику узенькой тропинке и минут за пять добрались до журчавшего среди камней ручья. Паводок уже сошел, но, чтобы не замочить ног, пришлось попрыгать по торчащим из воды валунам. Просто удивительно, что никто не поскользнулся. Сам я несколько раз удержал равновесие только чудом. Миновав раскинувшийся за ручьем заболоченный луг, мы вышли к засыпанной гравием дороге, по обочинам которой густо разрослись ивы. Да уж, чащоба. Зимой оно как-то не так заметно.
— Порядок передвижения прежний, — напомнил нам Гриша. — Дистанция…
— Метра по три, — подсказал я и, дождавшись вытряхнувшего из ботинка камушек Напалма, пошел вперед, внимательно осматривая деревья. — От левой обочины подальше держитесь. На листьях пластилиновый иней и шипоцвет на обочине.
— Что за иней такой? — удивилась Вера. — Типа тли?
— Грибок ядовитый. Ожоги от него просто жуткие, — объяснил я. — Шипоцвет — это вон те веселенькие цветочки. Да, именно те, синенькие. Не вздумай сорвать — человека насквозь пробивают.
— А почему птиц так мало? — Девушка проводила взглядом вспорхнувшую с ветки сороку. — С момента выхода из Форта эта четвертая.
— Ты считала, что ли? — рассмеялся Напалм.
— Элементарная наблюдательность и хорошая память.
Шорох. От росших на правой обочине деревьев к нам метнулась почти сливающаяся с дорожным покрытием тень. Я схватился за винтовку, развернулся…
Ярко-зеленая вспышка ударила по глазам, прежде чем мне удалось толком прицелиться. Черт! Из глаз потекли слезы, я несколько раз моргнул, но зрение возвращалось слишком медленно. Сначала стали прорисовываться серые силуэты предметов, потом вернулись краски.
— Мельников! — заорал Гриша. — Ты что творишь?!
— Да кто знал? Мне наши штурмовики подсунули!
— Ты, блин, точно когда-нибудь сам себя поджаришь. — Конопатый закрыл ладонями лицо и помотал головой.
— Полагаю, это был «Адский пламень»? — невозмутимо подошел Ялтин к почти разорванному напополам зверю.
И кто это нас на зуб проверить хотел? Гладкая шкура с короткой щетиной пока почти не отличалась по цвету от гравия, но очень медленно начинала менять цвет с грязно-серого на болотно-зеленый. Когти сантиметров десять длиной. Вытянутая голова. Не голова даже, а сплошная пасть. Узкие
— Что-то типа того. — Мельников спрятал разряженный амулет в карман. — Это что за чудовище?
— Кикимора серая, обыкновенная, — вытер выступившие слезы я. — Обычно охотятся небольшими стаями, особи по три-четыре. Так что давайте-ка пробежимся от греха подальше. От своих охотничьих угодий они не удаляются.
Недовольное ворчание по поводу ослепленных глаз мигом стихло, и мы побежали. Метров через двести я перешел на шаг и постарался успокоить дыхание.
— Сергей Михайлович, что-то ваша система оповещения не сработала. — повернулся к колдуну Григорий.
— Вероятно, все дело в неточной калибровке, — не смутился запыхавшийся Ялтин. — Мне надо минут пятнадцать, чтобы разобраться в причинах произошедшего.
— Нам бы успеть через болото перейти, пока солнце высоко, — предупредил я Григория. — Да и тучки эти мне не нравятся.
— «Я тучка, тучка, тучка. Я вовсе не медведь, — тихонько пропел Напалм. — О, как приятно тучке по небу лететь».
— Далеко до болота? — задумался Конопатый.
— Если не ошибаюсь, сразу за тем поворотом начнется.
— Солнце высоко еще, — подняв голову к небу, заметил Хан.
— Десять минут вам, Сергей Михайлович, — посмотрел на часы Гриша. — Лед, пошли до болота пройдемся, посмотрим, как там с гатью. Напалм, ты с нами.
— А откуда здесь гать? — поинтересовался Напалм и взвел курок своего антикварного пистолета.
— Когда дальше деревня была, дорогой часто пользовались.
— Была?
— Грунтовые воды поднялись — затопило, — припомнил я рассказы патрульных.
— А люди? — Напалм поморщился, когда его облепила куча мошек, и вновь прибег к своему дару. От мошек не осталось даже пепла.
— Кто в Форт перебрался, кто в Октябрьский.
Мы прошли поворот и оказались перед широкой заводью.
— Я когда материалы по маршруту подбирал, читал, что там несколько дворов еще осталось. — Григорий внимательно осмотрел в бинокль полузатопленную дорогу. — Паводок сошел, но метров сто пятьдесят по затопленному участку пройти придется. Лед, как думаешь, переправимся здесь?
— Думаю, да, — забрав бинокль, осмотрелся я. — Не в обход же тащиться.
Метрах в двухстах впереди дорога ныряла в ложбинку и скрывалась под черной болотной водой. Пройти там можно было только по узкой гати, сооруженной из сбитых клиньями бревен. Отсюда бревна казались достаточно хорошо сохранившимися, чтобы выдержать вес человека. А как там на самом деле, кто знает? Ладно, подойдем поближе — проверим.
Что меня в этой переправе полностью устраивало — ивы к заболоченному участку дороги не подходили, и землю покрывал густой ковер трав, среди которых торчали синевато-зеленые лезвия листьев осоки. Незаметно никто не подберется. И пусть мы сами будем как мишени в тире, думаю, нападения с применением огнестрельного оружия нам здесь следует опасаться меньше всего.