Сборник "Приграничье" (1-5 части)
Шрифт:
К тому же две силовые линии, до которых я дотянулся, так и продолжали раскачиваться из стороны в сторону и вроде с каждым разом сходились все ближе и ближе. Даже представить боюсь, что случится, когда они соприкоснутся.
Забирая вправо от места схватки и сгущавшегося тумана, я ковылял к лесу. Бежать, бежать отсюда. От оживающих мертвецов, пожирающих души ножей, слуг Стужи, от всего этого безумия… Пусть мир профессиональные герои спасают. Мне это не по зубам. Мне б только до Границы добраться…
Бег по лесу отложился в памяти плохо. Помню только, что падал, поднимался и снова падал,
А я не оглядывался, вкладывая все оставшиеся силы в изматывающий бег. И даже не сразу поверил, что лес кончился, а уходящая в небо мерцающая стена — это Граница.
И тут сзади громыхнуло! Меня подбросило в воздух, швырнуло вперед и несколько метров протащило по земле. Вот это бум…
Я поднялся на четвереньки, потряс головой и оглянулся на поваленный лес. Где-то далеко позади — скорее всего, над Чертовым провалом — посверкивали ослепительные разряды молний, а в небо поднималось облако пыли. Хорошо хоть не в форме гриба…
Рассаженные колени никак не желали сгибаться, но я пересилил себя и, не обращая внимания на боль во всем теле, захромал к Границе. Шаг и второй
Шаг и еще один.
Шаги…
Эпилог
Тепло — жарко, тепло — жарко…
Лениво ползущие по небу пухлые облачка лишь ненадолго закрывали зависшее в зените солнце, и через минуту-другую оно вновь начинало жизнерадостно скалиться мне прямо в лицо.
Тепло — жарко…
Зажмурившись, я лежал на земле и даже боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть окружившее меня тепло. Потом решил, что это все же не сон, открыл глаза, сел на заросшую травой кочку и умылся в луже.
И где я на этот раз? Где-где… Дома. Это — не Приграничье. Это нормальный мир. Мой мир. Здесь даже затхлая вода в луже пахнет по-другому. И небо более теплого оттенка. И трава синевой не отливает. И цветы… А самое главное — в воздухе нет той, ставшей уже привычной, стылости, которая в Приграничье чувствуется даже в самый жаркий летний день.
А еще здесь нет разлитой в пространстве магической энергии. Совсем нет. Ни на полкарата. Даже непривычно как-то. Оказывается, привык я к ней. Сжился. Без колдовского зрения и вовсе неуютно.
Ерунда это все! Проживу и без него. Раньше ведь жил как-то. Не та это цена, чтобы сожалеть о случившемся. Совсем не та.
Где-то вдалеке прогрохотал поезд, и я чуть не запрыгал от восторга. Я б и запрыгал. Если б так больно не было. Ничего, руки, ноги на месте, голова тоже нигде не потерялась, а все остальное заживет.
Здравствуй, новая старая жизнь!
Тихонько насвистывая, я начал проверять содержимое карманов. Паспорт и доллары — это отложим. Пистолет? Ну, не с собой же его тащить! В лужу его, в лужу. Кобуру в кусты. Патронташ туда же. Нож хорошо бы оставить, но зачем мне лишнее палево? И так на вид чистый бомж — на каждом посту шмонать будут. В лужу.
А это что? Приказ о переводе в Дружину, бляха, разрешение на ношение оружия, медицинская карта и записи кондуктора. Выкинув бляху в довольно булькнувшую грязь, я достал
Все, да не все. Коробок-то вот он. А в коробке циферки. А циферки эти вовсе даже не простые циферки. Нет, на самом деле — это ключ к отрезавшей меня от прошлого двери. Всего-то и надо, что позвонить. Просто набрать восьмерку и десять цифр. Что может быть проще?
Ну и что с тобой, дружок, делать? А ведь нельзя тебя оставлять. Никак нельзя. Сорвусь ведь. Напьюсь и сорвусь. Не из-за денег. Кто мне чего заплатит? Сказки для слабоумных. И совсем не потому, что задаток взял. Нет, позвоню я по пьяни, когда совсем тошно станет. А тошно станет обязательно. Не сразу, так позже. Слишком многое там осталось. Слишком многое…
От поднесенной спички коробок неохотно загорелся, сколько мог, я, переворачивая, держал его в руке, а когда огонь начал обжигать пальцы, выкинул в лужу и растер подошвой. Вот теперь точно все.
Вдалеке вновь загрохотал поезд…
Павел Корнев
«Чёрные сны»
Пролог
Осень умирала.
Даже не так — осень готовилась испустить последний вздох.
И пусть пока еще заканчивалась только вторая неделя ноября, уже не оставалось сомнений, что не сегодня завтра ее предсмертное дыхание обернется выпавшим поутру снегом. Снегом, который больше не превратится в грязную слякоть под выглянувшим из-за туч солнцем. Снегом, который пролежит до столь далекой весны.
Да и вечерело уже по-зимнему рано — еще и семи нет, а уличную темень толком не могут разогнать ни выстроившиеся за окном фонари, ни яркие витрины дорогих магазинов. Ветер теребит деревья, на ветвях качаются скукоженные буро-желтые листья, и их тени темными пятнами бегают по замощенному разноцветной плиткой тротуару.
Темно, холодно, противно. Тоска зеленая…
Вот выпадет снег и все изменится. Город повеселеет и вновь станет по вечерам светлым и нарядным. Люди перестанут использовать любую возможность, чтобы быстрее убраться с темных улиц и дворов в такие уютные квартирки. На главной площади примутся строить ледовый городок, привезут ель, и начнется ненапрягающая предновогодняя суета.
Да, все изменится. Для всех. Только не для меня.
Завтра выпадет снег, мы вернемся домой, Серый иней укроет озя-а-абшие души, Завтра выпадет снег, но что мне с того — Если кровь холодна, если кровь холодна, А тоска режет душу…