Сборник произведений
Шрифт:
(акростих)
Ему ль не знать полета журавлей,
Смотря с прищуром на Мещеры дали.
Еще леса истому сна не сняли,
Настоен воздух пряностью полей.
И у дороги – след ночных коней,
На желтый луг седые росы пали,
С застрех стрижи в голубизну умчали,
К светилу венчик обратил кипрей.
А в омуте усы полощет сом,
Яснее крыш рассветных позолота,
Ручей с кристальным спорит
Осокою украшены болота.
Щедрее и милее рощи штрих,
А он уже слагает новый стих.
Без вести пропавшие (из цикла "Ветераны")
Может, гибель пронеслась сторонкой?
Может, показала лишь оскал?
Не про них писали в «похоронках»
Извещали: «Без вести пропал…»
Может быть, прошел сквозь смерти сито?
Может, шанс остался уцелеть?
Без вести пропавший – не убитый,
Может, обошла вниманьем смерть?
…А гадалка – «пики» или «крести»
Все стремится к сердцу положить,
Быть женой пропавшего без вести –
Жить надеждой и без мужа жить.
Часто с подозрением глядели,
В извещенье заглянув едва:
– Кто же ты такая, в самом деле?
Кто же ты? Вдова иль не вдова?
Можно всяко думать о солдате,
И сынишка размышлял о нем:
– Кто же мой отец? Герой? Предатель?
Сиротой глядел солдатский дом.
Сколько крови на земле пролито,
Но война не закрывает пасть.
Страшно, жутко быть в бою убитым,
Но страшнее – без вести пропасть.
Было лейтенанту девятнадцать (из цикла "Ветераны")
Свел нас вместе случай-неразлучник.
Предо мной сидит седой еврей,
Лейтенант запаса Лазарь Мучник,
Мученик – так было бы верней.
Жизнь могла жемчужиной казаться.
Или сказкой из цветного сна.
Было лейтенанту девятнадцать,
Только все порушила война.
…Продолжали в окруженьи драться,
Защищая часть земли своей.
Было лейтенанту девятнадцать
Плюс немецких десять лагерей.
Голод, унижения, расстрелы.
Вагонетки, кирки, доломит.
В чем душа держалась в жалком теле,
Кто сейчас толково объяснит?
–
Вы-то как сумели уцелеть?
– Знаете, в скелете даже доки
Не смогли еврея разглядеть.
Выжил, уцелел – редчайший случай.
Вспоминать об этом тяжело…
– Лазарь, милый, расскажите лучше,
Как освобождение пришло.
– На реке, на Эльбе, в сорок пятом,
По дороге, мокрой от росы,
Шла колонна в робах полосатых,
По бокам – немецкие солдаты,
Рядом с ними – людоеды-псы.
На каком-то тихом полустанке
Нас должны расстреливать враги…
Вдруг колонну обогнали танки,
Танки из Америки! Свои!
Конвоиры мигом разбежались,
Сразу испарилась эта рать.
Лишь овчарки лютые остались,
Прут на нас, желая разорвать.
Словно буря пронеслась над нами,
И навек запомнилось мне, как
Узники костлявыми руками
Разрывали пасти у собак.
…Сколько боли в лейтенанте старом!
Жизнь течет, свою выводит нить.
Нет, не пишет Лазарь мемуары,
Не желает раны бередить.
Жребий Ахматовой (венок сонетов)
1
Господь талантам строгий счет ведет,
Тетрадь учета держит наготове.
Бегут года, и скорбный срок придет
Могильный крест увидеть в Комарове.
А за крестом вся жизнь Ее встает
В стихах и муках, в благородном слове.
Друзья в восторге, кто-то хмурит брови,
Нелегкий жребий – горе и почет.
«А вы, друзья! Осталось вас немного, -
Мне оттого вы с каждым днем милей…
Какой короткой сделалась дорога,
Которая казалась всех длинней». *
Над каждым жребий зависал предвзято –
История примерами богата.
– -----------------------------------------------------------
* «Не мудрено, что не веселым звоном…», 1958
2
История примерами богата –
Суровый жребий явно не утих.
Поэзия Ахматовой объята
Высоким назначеньем, каждый стих.
А жизнь… Она ничем не виновата,
Что был таким коротким счастья миг.
Микроб стихов болезненный проник,
И вот – судьба трагедией чревата.