Сборник произведений
Шрифт:
– Э… нет.
Я прикинул, что к чему. Ну надо же, чтобы так все вышло…
– Пап, я знаю расписание катера. Ты еще час с лишним можешь туда не являться. Назад он пойдет не скоро. Пилот экономит топливо и ждет, когда «Родж» подойдет по орбите ближе – а может, и следующего витка будет ждать, если к первому загрузиться не успеет.
Отец, поколебавшись, сказал:
– Но мне приказано сразу доложиться пилоту первого же катера.
Папа, папа! Неужели тебя так трогают эти инструкции? Девчонке, которая заводит это
Он наконец позволил увести себя в свободный угол. Когда мы сели, он добавил:
– Ты полетишь на этом же катере, Хуан? Или позже?
Я показал ему мои бумаги, это был самый простой способ сообщить новость. Корабли, разошедшиеся в ночи, как в истории про Эванджелину! Случится же такое!
Он просмотрел бумаги, и на глазах его показались слезы, а я виновато сказал:
– Пап, я постараюсь вернуться обратно. Другой части, кроме Дикобразов, мне не надо… да еще если там будешь и ты… я понимаю, что огорчил тебя, но…
– Ты вовсе не огорчил меня, Хуан.
– Как?
– Я горд. Мой сын станет офицером. Мой маленький Джонни… Нет, я и огорчен тоже – слишком долго ждал сегодняшнего дня… Но могу и еще малость подождать.
Он улыбнулся сквозь слезы:
– Ты вырос, парень. И возмужал.
– Да, похоже… Но, пап, я ведь пока не офицер и, может, уже через несколько дней вернусь обратно на «Роджера». Я хочу сказать, что меня ведь могут и отчислить…
– Пре-кра-ти-те, молодой человек!
– А?
– Все у тебя выйдет. И никаких больше разговоров об «отчислении».
Он вдруг улыбнулся:
– Да, в первый раз приказал сержанту заткнуться!
– Ну я постараюсь, пап. И конечно, изо всех сил буду потом проситься обратно на «Родж». Но…
– Ясно. Твоя просьба ничего не будет значить, пока не откроется вакансия. Ладно, вздор. У нас есть целый час, так не будем тратить его зря. Я так горд тобой, что чуть не лопаюсь по швам. Как ты жил все это время, Джонни?
– Просто замечательно.
Я подумал, что скрывать нечего. У «Дикобразов» отцу будет лучше, чем во всякой другой части. Все там – мои друзья, они уж позаботятся о нем, присмотрят, чтобы он остался цел. Надо дать телеграмму Эйсу – отец ведь сам никогда не скажет им, кто он такой.
– Пап, а ты давно в армии?
– Чуть больше года.
– И уже капрал?!
Отец невесело улыбнулся.
– Да, по службе теперь растут быстро.
Я и не спрашивал, что он имел в виду. Потери. Вакансий сейчас столько, что солдат на них не хватает. Вместо этого я спросил:
– Но, пап… А возраст твой не мешает тебе быть солдатом? Может, на флоте или где-нибудь в тыловом обеспечении…
– Я хотел в МП, и я здесь, – гордо сказал отец. – И я не старше, чем большинство сержантов, даже младше многих. Если уж
Да, в этом что-то было. Я припомнил, как сержант Зим всегда прежде продвигал старших, когда раздавал наши салажьи шевроны. И в лагере отец наверняка был не таким тормозом, как я, – ему-то небось плетей не доставалось. Наверное, он стал младшим командиром перед самым окончанием учебки. Армии нужны солидные взрослые люди в среднем звене, организация эта весьма патерналистская.
Я не стал спрашивать отца, почему он выбрал МП и как попал на мой корабль. Просто от этого мне было тепло – много лучше, чем когда-либо, когда я удостаивался его похвалы. И зачем он пошел на службу – я, похоже, знал. Мама. Никто из нас и словом о ней не обмолвился – тема слишком больная.
А потом я перевел разговор в другое русло:
– А как ты все это время жил? Где был, что делал?
– Тренировался в лагере «Сан-Мартен»…
– Не в «Кюри»?
– Нет, это новый. Но шишки все те же, надо думать.
Только выпустили нас на два месяца раньше – выходных не было. Потом я просился на «Роджер Янг», но вместо этого попал к Добровольцам Макслаттери. Хорошая часть.
– Да, слыхал.
Добровольцы имели репутацию ребят жестких, крутых и серьезных в деле – почти как Дикобразы.
– То есть была хорошая часть. Я несколько раз ходил с ними в десант, и несколько ребят нашли себе могилу, а потом я получил это.
Он поглядел на свои шевроны.
– Когда мы ходили на Шеол, я уже был капралом.
– Ты там был? Я тоже!
В эту минуту отец стал для меня ближе, чем когда-либо в жизни.
– Я знаю. То есть уже потом я узнал, что вы там тоже были. А мы дрались миль на пятьдесят севернее. Мы отражали их контратаку, когда они полезли из-под земли, как летучие мыши из пещеры.
Отец передернул плечами.
– Так что, когда все кончилось, я остался капралом без части. Ее уже не было смысла восстанавливать. И меня отправили сюда. Была еще вакансия у Белых Медведей, но я договорился с сержантом по распределению, и, будто по волшебству, пришла заявка на капрала с «Роджера Янга». И вот я здесь.
– А когда ты пошел на службу?
Как только я задал этот вопрос, я понял, что этого не стоило делать, но надо было увести разговор от Добровольцев Макслаттери – человеку, потерявшему свою часть, лучше поскорей забыть о ней.
Отец сказал тихо:
– Вскоре после Буэнос-Айреса.
– Понимаю.
Некоторое время отец молчал, а потом мягко сказал:
– Нет, сынок, похоже, ты не все понимаешь.
– Сэр?
– Ммм… даже не знаю, как толком объяснить. Конечно, гибель твоей мамы сыграла большую роль. Но я пошел в армию не только чтобы отомстить за нее. Свою роль здесь сыграл и ты…