Сборник рассказов и повестей.
Шрифт:
Трудно сказать, сколько еще раз поднималась и опускалась лодка, прежде чем к друзьям вернулся дар речи. Первым из шока вышел Толик.
– Так… - сипло проговорил он.
– Попробуем завестись…
Да, это вам была не река! Дюралька штурмовала каждую волну, как гусеничный вездеход штурмует бархан. Сначала остров приближался медленно, словно бы нехотя, а потом вдруг сразу надвинулся, угрожающе зашумел прибоем.
Лодка удачно
Роскошный подковообразный пляж был пугающе опрятен: ни обрывков бумаги, ни жестянок из-под консервов. У самой воды, где обычно торчат остроконечные замки из сырого песка, рассыпаны были редкие птичьи следы. Амфитеатром громоздились вечнозеленые заросли. С живописной скалы сыпался прозрачный водопадик.
– Ребята… - послышался потрясенный голос с заднего сиденья.
– Но ведь это не укладывается в рамки общепринятой теории…
– Да помолчи ты хоть сейчас!
– взвыл Лева.
– Какая, к чертям, теория? Толик, скажи ему!…
Толик, вытянув шею, смотрел поверх ветрового стекла куда-то вдаль.
– Баньян [баньян (баниан) - тропический фикус огромных размеров], - тихо, но отчетливо произнес он.
– Где?
– испугался Лева.
– Вон то дерево называется баньян, - зачарованно проговорил Толик.
– Я про него читал.
Дерево было то еще. Стволов шесть, не меньше. То ли крохотная рощица срослась кронами, то ли каждая ветвь решила запустить в землю персональный корень.
– Где? Г-где?… - Лева вдруг стал заикаться.
– Вон, правей водопада…
– Да нет! Где растет?
– В Полинезии, - глухо сказал Толик.
– В Поли… - Лева не договорил и начал понимающе кивать, глядя на баньян.
– Перестань, - сказал Толик.
Лева кивал.
– Может, воды ему?
– испуганным шепотом спросил Валентин.
Толик нашарил под сиденьем вскрытую пачку "Опала", кое-как извлек из нее сигарету и не глядя ткнул фильтром сначала в глаз Леве, потом в подбородок. Лева машинально щелкнул зубами и чуть не отхватил Толику палец. Со второй попытки он прокусил сигарету насквозь.
Так же не глядя Толик сунул пачку Валентину, но тот отпрянул и замотал головой - месяц назад Наталья, прочитав статью о наркомании, настрого запретила ему курить.
Лева перестал кивать. Потом, напугав обоих, с шумом выплюнул откушенный фильтр.
– А чего, спрашивается, сидим?
– вскинулся он вдруг.
Так и не дав никому прикурить, Толик сделал над собой усилие и вылез из дюральки. Постоял немного, затем поднял глаза на заросли и неловко сел на борт.
– Ребята… - снова подал голос Валентин.
– Знаю!
– оборвал Толик.
– Не укладывается. Слышали.
Он вскочил, выгнал из лодки Валентина и Леву, столкнул ее поглубже в воду,
Сзади послышались не совсем понятные звуки. Толик обернулся и увидел, что Лева сидит на песке и бессмысленно посмеивается, указывая сломанной сигаретой то на бухту, то на баньян, то на водопадик.
– Послушайте… - смеялся Лева.
– Этого не может быть…
Он встретился глазами с Толиком, поскучнел и умолк.
– Оч-чень мило… - бормотал между тем Валентин, очумело озираясь.
– Позвольте, а где же?… Я же сам видел, как…
Он кинулся к лодке и бережно вынес на песок чудом не оброненный за борт моток толстой медной проволоки. Собственно, мотком это уже не являлось. Теперь это напоминало исковерканную пружину от гигантского матраца, причем исковерканную вдохновенно.
И еще одно - раньше проволока была тусклой, с прозеленью, теперь же сверкала, как бляха на параде.
– Оч-чень мило… - озадаченно повторял Валентин, обходя ее кругом.
– То есть в момент разряда моток принял такую вот форму…
Услышав слово "разряд", Толик встрепенулся.
– Валька!
– умоляюще сказал он.
– Ну ты же физик! Теоретик! Что же это, Валька, а?
Лицо у Валентина мгновенно сделалось несчастным, и он виновато развел руками.
– Давайте хоть костер разожжем!
– от большого отчаяния выкрикнул Лева. Он все еще сидел на песке.
Толик немедленно повернулся к нему.
– Зачем?
– Может, корабль какой заметит…
Лицо Валентина выразило беспокойство.
– Лева, - с немыслимой в такой обстановке деликатностью начал он.
– Боюсь, что тебе долго придется жечь костер…
– То есть?
– Видишь ли… Насколько я понимаю, перенос в пространстве должен сопровождаться переносом во времени… Боюсь, что мы в иной эпохе, Лева. И если это действительно Полинезия, то похоже, что европейцы здесь еще не появлялись…
Лева обезумел.
Он вскочил с песка. Он метался по пляжу и кричал, чтобы Валентин взял свои слова обратно. Потом, полагая, видимо, что одним криком не убедишь, попытался применить силу, и его пришлось дважды оттаскивать от большого и удивленного Валентина. Наконец Толику надоела неблагодарная роль миротворца, что немедленно выразилось в коротком тычке по Левиным ребрам.
– Кончай!
– внятно произнес Толик.
Будучи в прошлом одноклассниками, инженер Лева, слесарь Толик и физик-теоретик Валентин знали друг друга до тонкостей. И если у Толика вот так на глазах менялось лицо, это означало, что робкого Валентина опять обижают и что в следующее мгновение маленький худой Толик пулей влетит в потасовку, как буль-терьер Снап из известного рассказа Сетона-Томпсона.
Лева мигом припомнил золотые школьные деньки и притих.
– Слушай, сейчас хлебнуть бы… - берясь за горло, обессиленно сказал он.
– Достань, а?