Сборник рассказов и повестей.
Шрифт:
Это нельзя было назвать свитером, это нельзя было назвать кофточкой - светло-коричневое, цвета теплого вечернего песка, окутанное нежнейшим золотистым пухом, оно доверчиво льнуло к робким женским пальцам, оно было почти живое.
Да что говорить - сама Любочка смотрела на принадлежащую ей вещь точно так же, как и остальные.
– Если бы не на два размера больше!
– в отчаянии повторяла она.
– Воротник хомутиком, - зачарованно шепнули у ее левого плеча.
– И сколько?
Любочка назвала
– Хомутиком… - безнадежно отозвался тот же голос у ее правого плеча.
– Ну-ка покараульте кто-нибудь у входа, - решилась Лира Федотовна, сбрасывая жакет. И, не сводя алчного взора с кофточки, пояснила: - Мой размер!
– А если Валерий Михайлович выйдет?
– ахнула новенькая.
– Если закрылся - до самого звонка не выйдет, - успокоила Лира Федотовна, уже протягивая руку к кофточке, и вдруг приглушенно взвыла: - Да что ж вы на ноги-то наступаете?
– Покараульте, покараульте!… - лихорадочно бормотала железяка, пробираясь по ногам вперед.
Оттеснив соперницу, она со стуком взгромоздилась на стол и одним неуловимым движением - только ноги мелькнули!
– напялила вещь.
Зрелище вышло кошмарное - что и говорить! Многоголосый женский визг напомнил вопль органа. Все бросились кто куда, и только Любочка - за железякой.
Коридор огласился хлопаньем дверей, ровным цокотом и криками, мужскими и женскими.
– Фир-рма! Буэнавентур-ра!
– вопил голосом главного, пробегая по коридору в развевающейся кофточке, свихнувшийся киберразведчик.
– Втирательство очков из семнадцати букв, четвертая - "о"!
Он звонко продробил по всем этажам учреждения, расплескивая избыток бог знает где набранной информации. Обессилевшая Любочка отстала на третьем. В воздухе еще таял победный вопль: "Мелочь, а как сделана!" - когда она села на ступеньки и разрыдалась.
Прибежавший на голос главного Подручный увидел бегущий по коридору макет автоматического захвата и растопырил руки, перекрывая ему дорогу. Но железяка, лихо поддернув полы, с молодецким криком: "А кто к нам пришел!" - перепрыгнула через Виталия Валентиновича.
Он потерял ее на втором этаже, где она попросту выскочила в окно и, согласно показаниям прохожих, пробежала по карнизу вдоль всего здания, подметая королевским мохером штукатурку.
Ахломов, услышав вопли, ворвался в редсектор, не слушая объяснений, перекричал сотрудниц и, рассадив всех по рабочим местам, с треском закрылся в кабинете.
На подоконнике стояла железяка в грязной шерстяной хламиде.
Ахломов схватился за телефон.
– А у жены Ахломова, - внятно сказала железяка, - характер совершенно невозможный. Так он себе в НИПИАСУ любовницу завел.
Никто не знает, откуда она появилась. Никто не знает, куда она исчезла. И можно только предположить, что теперь там о нас подумают.
Последнее,
– Королевский мохер - практично и сексапильно!
Любовь ЛУКИНА
Евгений ЛУКИН
ПРАВО ГОЛОСА
Полковник лишь казался моложавым. На самом деле он был просто молод. В мирное время ходить бы ему в капитанах.
– Парни!
– Будучи уроженцем Старого Порта, полковник слегка растягивал гласные.
– Как только вы уничтожите их ракетные комплексы, в долину Чара при поддержке с воздуха двинутся танки. От вас зависит успех всего наступления…
Легкий ветер со стороны моря покачивал маскировочную сеть, и казалось, что испятнанный тенями бетон колышется под ногами.
Полковник опирался на трость. Он прихрамывал - последствия недавнего катапультирования, когда какой-то фанатик пытался таранить его на сверхзвуковых скоростях. Трость была именная - черного дерева с серебряной пластиной: "Спасителю Отечества - от министра обороны".
– Через час противник приступит к утренней молитве и этим облегчит нашу задачу. Нам же с вами не до молитв. Сегодня за всех помолится полковой священник…
Летчики - от горла до пят астронавты, кинопришельцы - стояли, приподняв подбородки, и легкий ветер шевелил им волосы.
Они были не против: конечно же, священник за них помолится и, кстати, сделает это куда профессиональнее.
– Мне, как видите, не повезло.
– Полковник непочтительно ткнул именной тростью в бетон.
– Я вам завидую, парни, и многое бы отдал, чтобы лететь с вами…
– ТЫ ЧТО ДЕЛАЕШЬ, СВОЛОЧЬ?!
Визгливый штатский голос.
Полковник резко обернулся. Никого. Священник и майор. А за ними - бетон. Бетон почти до самого горизонта.
– ЭТО Я ТЕБЕ, ТЕБЕ! МОЖЕШЬ НЕ ОГЛЯДЫВАТЬСЯ!
– Продолжайте инструктаж!
– разом охрипнув, приказал полковник.
Майор, удивившись, шагнул вперед.
– Офицеры!…
– МОЛЧАТЬ!
– взвизгнул тот же голос.
– БАНДИТ! ПОПРОБУЙ ТОЛЬКО РОТ РАСКРОЙ - Я НЕ ЗНАЮ, ЧТО С ТОБОЙ СДЕЛАЮ!
Майор даже присел. Кепи его съехало на затылок. Священник, округлив глаза, схватился за наперсный крест.
Строй летчиков дрогнул. Парни ясно видели, что с их начальством происходит нечто странное.
И тогда, отстранив майора, полковник крикнул:
– Приказываю приступить…
– НЕ СМЕТЬ!
– На этот раз окрик обрушился на всех. Строй распался. Кое-кто бросился на бетон плашмя, прикрыв голову руками. Остальные ошалело уставились вверх. Вверху были желто-зеленая маскировочная сеть и утреннее чистое небо.
– ВЫ ЧТО ДЕЛАЕТЕ! ВЫ ЧТО ДЕЛАЕТЕ!
– злобно, плачуще выкрикивал голос.
– ГАЗЕТУ ЖЕ СТРАШНО РАЗВЕРНУТЬ!