Сборник рассказов
Шрифт:
В бар вошли четверо и заняли один из больших столов. Люди Морриса? Нет, торговцы недвижимостью, решившие обмыть сделку.
— Что-то меня все время тревожило, — признался Моррис. — Много найдется причин, от которых самообладание трещит по швам. Например, приближающийся конец света. И все-таки есть что-то еще, что никак не давало мне покоя.
Я поставил перед ним джин с тоником. Отхлебнув, он продолжал:
— Отлично. И, наконец, я понял, что именно. Понял, когда сидел в телефонной будке и ждал, пока меня по цепочке говорящих улиток не соединят с президентом.
— Нет, только в школе.
— А между тем вы говорите совсем не как бармен. Вы употребляете сложные выражения.
— Неужели?
— Сплошь и рядом. Вы говорили о «взрывающихся солнцах», но сразу поняли меня, когда я упомянул о сверхновой. Вы говорили о водородной бомбе, но сразу поняли, что такое термоядерная реакция.
— Разумеется.
— У меня сложилось влечатление, вероятно, дурацкое, что вы выучиваете слова, как только я их произношу.
— Parlez — vous Francais? [3]
3
Говорите ли вы по-французки?
— Нет, я не знаю иностранных языков.
— Совсем не знаете?
— Нет. Нас в школе этому не учили.
— Je parle un peu. Et toi? [4]
— Merde, Morris, ecoutez. Ох, надо же… [5]
Он не дал мне ни секунды передышки, а сразу спросил:
— Что означает слово «фанак»?
Опять такое чувство, будто голова замусорена чем попало.
— Может означать все, что угодно. Выпуск любительского журнала, письмо в редакцию, розыгрыш… Моррис, что происходит?
4
Я говорю немного на этом языке. А ты?
5
Черт возьми, Моррис, говорят же вам…
— Усвоенный вами курс лингвистики был гораздо обширнее, чем мы предполагали.
— Верно, черт побери! Я только сейчас, сообразил. Уборщицы из «Тип-Топ» говорили по-немецки, но я их понимал.
— Испанский, французский, «монаший», жаргон поклонников фантастики, техническая терминология… Вы освоили обобщенный курс, обучающий понимать со слуха любой язык. Думаю, это немыслимо без телепатии.
— Без чтения мыслей? Вероятно, да.
За сегодняшний день я не раз с чудовищной точностью определял, что у кого на уме.
— Вы можете читать мои мысли?
— Ну, не совсем. Я улавливаю направление ваших мыслей, но не сами мысли. Моррис, мне отнюдь не улыбается провести остаток дней в одиночке.
— Этот вопрос мы обсудим позже. — «Когда моя позиция станет более выйгрышной», хотел он сказать. «Когда отпадет нужда в том, чтобы бармен помог облапошить» монахов». — Сейчас важно то, что вы способны читать их мысли. Этот фактор может оказаться решающим.
— А
Я предоставил Моррису возможность обдумать мои слова, а сам уставлял напитками принесенный Луизой поднос.
«Длинная ложка» быстро заполнялась людьми. Только двое из них оказались сотрудниками секретной службы.
— Что, по-вашему, приняла вчера Луиза? Ваши профессии мы определили, наконец.
— Есть у меня одно предположение. Но довольно смутное. — Я огляделся. Луиза продолжала принимать заказы. — Скорее, просто догадка. Обещайте, что будете пока держать ее про себя.
— Не говорить Луизе? Разумеется, пока не скажу.
Я смешал четыре коктейля, и Луиза унесла их.
— Мне приходит на ум профессия, — сказал я. — Но ее очень трудно определить в нескольких славах, как профессию переводчика или специалиста по телепортации, или капитана звездолета. Да и почему, собственно, должно существовать столь точное определение? Мы же имеем дело с инопланетянами.
Моррис посасывал свой джин, ожидая, что я скажу дальше.
— Жизнь женщины — продолжал я, — может стать профессией в буквальном смысле слова, чего никак не может произойти с жизнью мужчины. «Домохозяйка» - вот выражение, которое мы ищем, но оно отнюдь не исчерпывает всей полноты понятия…
— «Домохозяйка»? Бросьте мне мозги заправлять!
— И не собирался. Вы просто не способны уловить перемену в Луизе. Вы ведь только вчера познакомились с ней.
— На какую перемену вы намекаете? Если на то, что она красива, так это я и без вас заметил.
— Да, она красива, Моррис. Но вчера в ней было двадцать фунтов лишнего веса. Что же, по-вашему, она похудела за одну ночь?
— Верно, она казалась тяжеловатой. Привлекательной, но черезчур полной. — Моррис обернулся, посмотрел через плечо, как ни в чем не бывало повернулся обратно. — Черт возьми, она и сейчас кажется полной, но весь день я на это не обращал внимания.
— Есть и еще кое-что. Да, кстати, попробуйте пиццы.
— Спасибо. — Он откусил кусочек. — Да, хороша и еще не остыла. Итак?
— Луиза с полчаса разглядывала эту пиццу. Она ее и купила. И даже не притронулась к ней. Вчера это было бы невозможным.
— Она могла плотно позавтракать.
— Допустим.
Но я знал, что она не завтракала, если не считать диетической пищи. За несколько лет у нее скопилась целая гора диетических продуктов, но она никогда всерьез не пыталась прожить на подобной снеди. Однако как убедить в этом Морриса. Я ведь ни разу даже не заходил к ней домой.
— Что еще?
— Луиза вдруг очень хорошо овладела искусством объясняться без слов. Это чисто женское умение. Она может объясниться интонацией, особой манерой опираться о локоть…
— Но если вы научились чтению мыслей…
— Тьфу ты, дьявол! Однако… Луиза очень нервно реагировала, если кто-нибудь прикасался к ней. И уж никогда ни за что не прикасалась ни к кому сама…
Я почувствовал, что краснею. Я не любитель бесед на интимные темы.
От Морриса так и разило скептицизмом.