Сборник рассказов

Черепнин Владимир Иванович

И тогда я решила сама отработать за Колюню. Кто там под бородой разберет, мужик перед ним или баба? И тут, оба-на! Как током стегануло: в дедморозовском костюме Витек умындил. Искать его — гиблое дело. Да и времени не было абсолютно. Остальное происходило в цейтноте. Нашлись красные старенький, подернутый молью халатик и вязанная шапочка. Из ваты сварганила какое-то подобие бороды. Нарядилась. Нарумянила щеки. В зеркале показывали такую фигню! Если бы ко мне в детстве заявился такой Дед Мороз, неизвестно, как в дальнейшем вся жизнь сложилась бы. Может, маньячила

бы по темным подворотням или коротала свой век в дурдоме. Детская психика — весьма хрупкий материал, и травмы, полученные в тот период, редко проходят бесследно.

И тут в дверь позвонили. Каюсь, промелькнула подлая мыслишка или спрятаться, или слепой прикинуться, чтобы, как свидетеля, заодно с муженьком не кокнули. Но тут вспомнила про десять штук баксов в плюсе с одной стороны, и бандитский счетчик с вероятными погребальными расходами — с другой, да и испорченные грядущие новогодние праздники, опять же. Нетрудно догадаться, в пользу какого из вариантов я решила эту дилемму.

Подняла с пола дедморозовский посох, открываю, а там такая стриженная мордо-харя, обалдеть! Хотя, я тоже произвела впечатление. Дуболом глаза выпучил, рот приоткрыл и выдохнул:

— Во, в натуре, бляха-блин!

Не знаю, что он этим хотел сказать, может у братков комплименты такие. Надо отдать ему должное, быстро оклемался от впечатления. Дрессированный. Спрашивает:

— Дед Мороз где?

А я в ответ интересуюсь:

— Ослеп или таблеточек каких накушался? Перед тобой.

— Так ты ж баба!

— Ясный пень, что не мужик.

— Не бывает.

— Ты в каком веке живешь дядя? И, вообще, следишь за тенденциями мировой культуры? В Америке уже года три вместо Санта-Клаусов Санта-Клавы. А мы ж не хуже.

— А задаток мужик брал. — Бугай сделал еще одну попытку отделаться от меня.

— Это мой продюсер. Так, надоело мне с тобой тут лясы точить. Или поехали, или плати неустойку и проваливай.

У братка опять глазки из орбит полезли, но на сей раз он еще быстрей в себя пришел:

— За базар отвечаешь?

— В натуре!

И мы поехали.

Бандитствующий нувориш жил за городом. Увидев поместье, я офигела. Стена — чуть пониже Кремлевской. Домик — четыре этажа. И это только то, что видно, хрен его знает, сколько он их вглубь накопал. Охранников раз в десять больше, чем у Ленина в мавзолее.

Входим. Теперь хозяин зенки выпучил. Ему это даже к лицу пришлось. Так-то глазки маленькие, бегающие, поросячьи, а тут укрупнились до нормального размера, замерли. На человека стал похож.

— Ты кого привез, в натуре, блин?

— Это, типа, Дед Мороз.

— Дед — это когда мужик. А я вижу конкретную бабу.

— Ща в Америке все так. Вместо местных Дед Морозов Санта-Клавы.

Пахан задумался. Причем, размышлял вслух:

— То ли вас сразу обоих порвать, то ли шанс предоставить за базар ответить…

Я вспомнила, что спасение порываемых — дело рук самих порываемых.

— Где детишки, как их звать? Вашу душу, бога мать!

С перепугу даже в рифму получилось. Подействовало.

Рожа нувориша растеклась в счастливой улыбке.

— Сейчас кликну. А звать Сашами, обоих, чтоб не путаться, потому как близнецы. Мальчик и девочка. Александр и Александра. По приколу. Ни у кого из пацанов такого нет. Ну, ладно, коли в Америке вместо мужиков Санта Барбара, мы тоже не лаптем баксы гребем. Ну, гляди, приглянешься наследникам — награжу, а нет — сама понимаешь… Шурики!!!

По лестнице, достойной Зимнего, кубарем скатилось бандитское потомство и выпучило на меня четыре таких же поросячьих глазка, как и у папы. А я на них. Потому как визуально не смогла определить ни пол, ни возраст. Что-то от девяти до тринадцати. Двое из ларца — одинаковых лица, блин. Затем потомство переглянулось, переморгнулось и выдало хоровой вердикт:

— Вау! Пахан! А ты, оказывается, не отстой! Удружил, в натуре! Думали, как в прошлом году, притарабанишь нам актеришку какого. Опять ему бороду поджигай, да посох о спину ломай, скукота! А это чудо мы забираем.

— Ша, киндеры! Сначала к гостям. — И добавил, обращаясь ко мне. — Чтоб все по высшему классу было. У меня там все — конкретные пацаны.

А в гостиной за столом полно братвы. Я еще подумала, вот бы куда ОМОН с их программой «Маски-шоу». Хотя, вряд ли. Среди версачевских пиджаков мелькала пара МВДшных кителей с большими звездами.

Публика встретила меня аплодисментами. Правда, жидковатые получились, плохо хлопается, когда пальцы веером. Кто-то даже крикнул «Браво». Наверное из тех бандюков, кто решил полностью легализоваться и по театрам ходить.

— Вот тебе для Шуриков подарки, начинай. — Скомандовал хозяин и всучил мне огромный мешок.

Я мило улыбнулась, как смогла, и начала:

— Детишки, расскажите мне стишок, за это получите подарочек.

— Мы его один хрен получим, — хором возразили близнецы, — но, раз уж полдня учили, так и быть, расскажем. Только он для Деда Мороза, а не для бабы.

— А вы представьте, что я — дед, и рассказывайте.

— Не, мы его уже переделали, только получится не так складно, зато по смыслу — то же самое.

Ах, ты Бабушка Мороз, борода из ваты,

Ты подарки принесла, представительница сексуального меньшинства горбатая?

Шурики сорвали настоящие овации. Даже пальцы веером не помешали. Затем они на бис еще трижды рассказали этот стишок, а дважды спели. На этом официальная часть программы завершилась. На меня взвалили мешок с подарками, и мы отправились на детский этаж. Третий.

А потом я стояла на шухере, пока близнецы дули пиво, курили и, вместо мультиков, смотрели порнуху. А где-то в половине четвертого утра, когда детское время закончилось, пьяный и заботливый папаша уложил детишек спать, а мне, вместо обещанного червонца, выделил двадцать тысяч баксов и еще два лукошка новорусской жратвы и питья, чтобы я остаток новогодней ночи ни в чем не нуждалась. И домой меня отвезли на том же джипе. А там как раз и «продюсер» мой проснулся. Все удивлялся, почему живой.