Сборник рассказов
Шрифт:
Хан Мамай, действительно, был очередным великим ханом. Орду лихорадило. Отравления следовали за убийствами, похищения за болезнями и в последние 25 лет Золотая Орда знавала 26 великих ханов. Последним и был Мамай.
Почта в те дремучие времена работала хуже, чем сейчас, Курьеры имели странное свойство пропадать в дебрях лесов, покрывающих необъятные пространства Руси того времени и, поэтому, связь между действующими лицами того времени была явлением эпизодическим. Тем не менее, князю Дмитрию удалось собрать в городе Коломна своих стороннников со дружинами и, окончательно сговорившись, решили покончить с удельным князем рязанским Олегом. Но разведка донесла, что Олег рванул со своими ратниками под
Специальному отряду писцов был дан наказ записать для потомков великий поход против Мамая и весь первый день писцы, оседлав ворота и стены града, добросовестно пересчитывали огромное войско, шедшее громить извечных супостатов.
Но к вечеру, когда не стало контролирующих князей и бояр, а также и воевод, писцы забражничали и продолжали пьянствовать несколько дней кряду, остановившись лишь тогда, когда в город вошли опоздавшие из-за поздно полученного приглашения объединённая дружина серпуховского княза Владимира Андреевича и воеводы Боброка.
Не долго думая, писцы присоединились к этому отряду, помножив в своих записях число воинов первого дня на все дни пьянства и получили впечатляющую как друзей и врагов цифру в 120 тыс. воинов, отправившихся бить Мамая. Слухи о несметном числе воинов разнеслись со скоростью достаточной, чтобы и Ягайло и Мамай с Олегом узнали об этом задолго до начала столкновений.
Более того, опаздывающий по тойже причине плохой работы почты, что и Боброк с Владимиром, литовский князь Ягайло, оказался на дороге между ушедшими вперёд дружинами Дмитрия и опаздывающими дружинами Боброка. Такое положение его совсем не обрадовало и он поспешил дать круголя по степям и весям, справедливо полагая, что можно будет и опоздать к началу действа, а потом посмотреть, к кому присоединиться.
Хан Мамай с Олегом, засомневавшись в в возможностях своего отряда противостоять такому числу войск, благоразумно решили отступить за реку Дон. В стане же князя Дмитрия тоже не было особого послушания и в пылу спора о шкуре неубитого медведя, братья Ольгертовичи, воспользовавшись тем, что князь Дмитрий получал наставления посланников монастыря, перешли реку со своими отрядами. За ними неуправляемой толпой ринулось всё войско.
Мамай отступил ещё раз. Князь Дмитрий к утру успел остановить анархию и выстроил, воспользовавшись утренним туманом, дружины в наступательную цепь. Когда туман рассеялся, Мамай первым делом срубил голову дезинформаторам, которые напугали его 120 000-м войском княза Дмитрия, а потом начал бой в той манере, которая была принята в те далёкие времена. Поразили друг друга богатыри Пересвет и Челубей и началась великая резня многотысячной тусовки. Обладая численным перевесом, войска хана Мамая разгромили основную часть дружин неприятеля, но, увлёкшись боем, не заметили, что подоспели отряды воеводы Боброка, которые переправились немного ниже по течению реки и ударили в бок, завершившим окружение войска Дмитрия конницам Мамая.
Подмога была кстати и Мамай был разбит. Восемь дней, согласно летописей, оставшееся войско княза Дмитрия хоронило погибших и набрав трофеев, возвернулись ко своим дворам.
Теперь, из-за ошибки писарчуков, мы знаем о том, как произошла великая битва, в которой самым главным чудом было то, что за восемь дней удалось похоронить 80 тысяч павших. Т.е. 10 тысяч могил в день. Т.е. безо всяких экскаваторов и бульдозеров, допуская наличие братских могил, вырытых мечами и топорами (хотя вполне можно допустить, что каждый воин нёс с собой ещё и лопату), земле были преданы тела со скоростью 416 человек в час, занимаясь этим без сна и еды все двадцать четыре часа в сутки. Если же в те времена существовали нормативы рабочего дня, то даже думать не хочется о цифре захоронений
Да! Между Коломной и полем Куликовым – 190 км по прямой. Т.е., если принять на веру количество войска и длину обоза, то получается, что голова колонны уже хлесталась пару дней в битве, а хвост лишь покинул городскую площадь. Или Мамай проявил завидное терпение, дожидаясь, пока князь Дмитрий пособирает всё своё воинство в кучу, да ещё и расположит в соответствии со стратегией.
...
Истории про парашютистов
1. Первый прыжок.
Обращение к приземлившемуся парашютисту:
"Подвинься, я рядом лягу".
Заглянув на парашютные сайты, я вдруг пришёл к мысли описать свои прыжки. Тем более, что было это так давно. Уже многих просто нет с нами. И, чтобы не перегружать память воспоминаниями, постараюсь избежать имён. Просто будет Лётчик, Инструктор, Ученик. Или Парашютист.
16 января 19…давнишнего года. Мороз и солнце - день чудесный! Наконец закончились наши 72 часа подготовки и прошёл день укладки парашютов, и мы на поле. Помогая друг другу, застёгиваем карабины подвесной системы. С лёгкой завистью смотрим на спортсменов, которые, в отличие от нас, расхаживают по старту со своими нетяжёлыми парашютами. А мы, как навьюченные мулы, стоим загнувшись, удерживая 21 с половиной кг на спине, да ещё 7 кг спереди. Добавить к этому ватные брюки и куртку и каску. Валенки, привязанные бечёвками к ногам, завершают эту идиллическую картину.
Я с некоторой гордостью вспоминаю, что распустил ножные обхваты и это позволяет мне ходить почти как спортсмены. С прямой спиной. Да ещё и пошучивать над своими товарищами, согнувшимися в три погибели.
В самолёт и полетели. Набираем высоту и открывается дверь. Струя холоднющего воздуха врывается в салон АН-2 и, подняв с пола снежную крупу, осеивает ею наши лица. Да, мелькает мысль, не вспотеем.
Самый тяжёлый из нас прыгает первый. Один. Я сижу возле двери и вижу, как он, зажмурившись, выскакивает из самолёта. Самолёт тут же делает вираж и я не вижу его больше. Инструктор захлопывает дверь и, присев на корточки, смотрит в иллюминатор.
Мой товарищ хлопает меня сзади по плечу: раскрылся. Конечно раскрылся, думаю я, иначе и быть не должно. Ну уж я-то не буду глаза закрывать. Снова два коротких гудка и уже моя очередь вставать. По команде Инструктора я ставлю ногу на обрез двери и тут же отдёргиваю её обратно: из валенка мгновенно выдуло всё тепло.
– Чего испугался?
– кричит, перекрывая гул мотора, Инструктор.
– Я не боюсь. Просто холодно…
Закончить диалог мы не успеваем, потому что гудит сирена и я, сильно оттолкнувшись, прыгаю головой вниз. Слышу быстро удаляющийся рёв мотора и вижу, как моё падение сопровождает оранжевый шлейф, затем он закончился и к нему добавился длиннющий пучок верёвок..
Пучок похлопывает меня по ноге и удлиняется, удлиняется. Словно огромная сильная рука схватила меня за шиворот и резко перевернула ногами вниз. Лямки ножных обхватов, ринулись кверху и, прихватив по дороге штанины ватных брюк останавливаются там, где ноги теряют своё название.
Запаска, до этого бывшая где-то внизу, вдруг со всего размаха бьёт меня в подбородок, но я этого уже не чувствую. Ой, дурак! Ой, кретин! Зачем тебе всё это нужно было? Ой!
Ничего нет, кроме боли. Жил себе жил. Всё было нормально. Стрессу захотелось. Ой, урод! Но учеба была не зря. Почти автоматически отсоединяю страхующий прибор от раскрывающего устройства запасного парашюта и осматриваю пространство выше меня.