Сборник рассказов
Шрифт:
Я не спешу брать комбез и достаю из рюкзака мой для параплана. Народ заинтересовался, делают вид, что случайно, но проходят рядом и приглядываются. Ага! Жаба давит! У ваших-то нету столько молний-застёжек. Наконец, один не выдержал и спросил, к чему принадлежит сей прикид. А-а, парапланерный. Сморщил нос: параплан - это для детей, которые с парашютом боятся прыгать. Нет, отвечаю, параплан - это для сильных духом и телом, которые не боятся в воздухе задержаться. Посмеялись. Я, разговаривая, пристраиваю видео-камеру во внутренний карман и вывожу через рукав выносную камеру, которую собираюсь держать в руке. Народ заценил девайс, но против ничего не
Загружаемся в самолёт. Пока взлетаем, инструктора цепляют нас к себе. Открывается дверь... Э! Вы чё? Меня учить не надо: на высоте четыре километра земля должна быть серая, а нас окружают цветные пятна хлебных полей. Хватаю руку одного инструктора и подношу к глазам. Я так и знал! 3500. И тут обманули. Но скандал не поднимаю. Хотя один из моих друзей, что сидел напротив, расшифровал мою ухмылку. Начинаем выпадать попарно в широченную дверь "Пилатуса". Я уже включил камеру к этому времени и снимаю друзей, пейзаж, прыжок предъидущей пары и выпадаем и мы. Дёрнув рукой вперёд, я надеюсь, что смогу заснять удаляющийся самолёт, заодно взглянул на секундомер в часах. Падаем. Ну просто падаем и всё. Я же не один. За моей спиной расставил перья в стороны инструктор и ещё и стабилизирующий парашют не даёт нам кувыркаться
Слышу, что иструктор раскрыл парашют. Опять взгляд на часы: чуть меньше 40 секунд. Ну вы точно заворовались, профессионалы! В рекламе было обещано прыгнуть с 4000 метров и попадать одну минуту. Раскрылись. Правда, не совсем. Слышу за спиной инструктор вспоминает маму, бога и собаку женского рода вместе с её щенками. Поднимаю голову и вижу над головой круглый цветочек планирующего парашюта и больше десяти оборотов на стропах. Более того, нас продолжает закручивать. Ну, теперь понятно, почему вы так высоко раскрываетесь.
– У вас всегда так хорошо парашюты укладывают?
– спрашиваю.
– Сукины дети!
– слышу в ответ и чувствую за спиной судорожные рывки тела, пытающегося остановить закручивание.
– Не суетись, надо вместе делать. Инерция большая.
Ещё до прыжка я успел сказать партнёру, что у меня больше восьмисот прыжков и он, хоть и имеет 4000, меня послушался. Разбрасываем в стороны руки-ноги и останавливаем вращение. Затем, пользуясь тем, что он висит выше меня, он, по моей команде обхватывает меня руками и ногами, а я, извиваясь в пояснице и вкручиваясь в воздух сведёнными вместе ногами, раскручиваю стропы. Наконец, крыло расправляется и мы уже по-нормальному продолжаем сближение с планетой. Причём, крутой спиралью. Экономия, блин!
– Подними ноги повыше! Ещё выше! Ещё!
Выполнив все эти команды, я понимаю, что приземлять меня будут на задницу. Фиг ты угадал, красавец. И на касании земли я втыкаю ноги в мягкий грунт, останавливая всю нашу массу без пробежки и слышу храп размазавшегося по моей спине молодого парашютиста. Он сваливается с меня и упал бы на землю, если бы не лямки, которыми мы связаны были.
– Я же сказал тебе: ноги выше!!
– Комбез пачкать не хочется, - я улыбаюсь ему, изображая из себя самого раскаявшегося ученика.
Инструктор потирает ушибленную грудь и собирает парашют. Я же продолжаю видеосъёмку выдающихся приземлений моих друзей. Одного, как и было запланировано, роняют на хвост, второй же, сложившись,
Закончив съёмку, я обнаруживаю, что камера давным-давно выключилась ещё во время свободного падения. Вот уж не повезло! Бейс-парашют купить, что-ли? Да с параплана попрыгать?
...
12. Дело принципа.
С соревнованиями в аэроклубе было неплохо. Точнее, их проводили тогда, когда хотели или было нужно. Приближалось первенство края и надо было сделать внутриклубные соревнования для выполнения второго разряда. Несколько человек из занимавшихся теоретически можно было допускать на край, но для этого нужна было присвоить второй разряд. Моя молодая поросль только-только начала осваивать управляемые парашюты и точность пока была освоена только на занятиях в классе, а уж никак не на практических прыжках. Но, для создания массовости участия спортсменов, некоторых из них записали в участники.
Участники они были ещё никакие, но желания по соревноваться хватало. Тем не менее, как и их тренер на заре своей парашютной практики, они уверенно не долетали до зачётного круга. Причём двое мальчишек приземлялись с удивительным постоянством в 1-2 м от линии зачёта. Я подошёл к девочке, что судила точность приземления и предложил.
– Ну напиши ты им, что они попали в круг. Надо бы поощрить такое старание. В парашютном спорте всё, как и в стране, держится на приписках.
Судья поглядела на меня умным и честным взглядом.
– Может быть кто-то и делает всё на приписках, а я считаю, что всё надо выполнять честно и без обмана. Это - дело принципа.
Я улыбнулся Её Принципиальному Высочеству и отошёл, не вдаваясь в полемику. Как и Нострадамус в своё время, я умею предсказывать будущее, а оно уже не за горами. К первенству края второразрядников не хватало и через три недели мы провели первенство города для молодёжи, где уже большая часть моих воспитанников безо всяких усилий стали второразрядниками. Теперь кворум на край был. Кворуму не хватало мастерства. Если мои малыши уже большей частью подкручивали фигуры индивидуальной акробатики, то их более старшим товарищам, зарезервированным на выполнение первого разряда всё никак не удавалось справиться с комплексом из шести фигур, несмотря на две-три сотни прыжков с парашютом. Гордость и самолюбие не позволяли им унизиться до того, чтобы поприсутствовать на моих с малышами занятиях, а аэроклубовские инструктора сразу учили их на мастеров спорта.
Во время первенства упражнение на точность приземления особых трудностей не составила у участников. А, когда начались прыжки с задержкой времени свободного падения на тридцать секунд и выполнения комплексов индивидуальной акробатики, то мне, как судье в этом упражнении, и ещё одному инструктору стало нужно проявлять изобретательность, чтобы все, кому надо, выполнили норматив первого разряда. Для начала мы отнесли специальные трубы для наблюдения за прыгающими подальше от места старта, чтобы нас никому не было слышно. Потом мы отпустили своих секретарей, которые должны были записывать под нашу диктовку прыжки и, вообще, поставили нашу оптику рядом, чтобы переговариваться не повышая голоса. Начались диалоги.