Сборник рассказов
Шрифт:
Но хорошо, что они не могут влезть нам в душу - там, в своей душе, мы свободны. Мы не знаем, кто они, они не знают, кто мы...
15. Сегодня весь день было холодно. Глодал на помойке крысиные кости. В подворотне встретил свою старую суку - Лайку. От тоски разговорились. Понюхали друг дружке зады. Она уверяет, что божественная эманация проявляется главным образом в виде слюны или, более обще, - сладости. Эта эманация исходит из рта Собаки No 1.
И взаправду слюнотечение я очень люблю.
16.
Мне стало страшно, оттого что существует он, то есть нечто, что превосходит всякое понимание. И все-таки он существует! Нелепо огрызнувшись, я убежал. И от тоски стал бегать мимо разных странных, катящихся и точно нацеленных в меня предметов.
Высунув язык, я добежал до канавы. Труп кошки лежал у воды, и я лизнул его. Тоска, впрочем, скоро прошла. Все равно двуногие предметы по-видимому не существуют, так как они слишком непонятные. Но, если они есть, ведь и для них существует точно такое же непонятное.
Кошечка лежала головой в лужу и как будто пила из нее воду. Я осмотрелся кругом. Мир несъестного давил своим существованием, по сторонам торчали невиданные, вздымающиеся вверх палки.
И вдруг что-то ударило в меня и прошло насквозь. И вот я лежу в сыром, проваливающемся поле, и у меня, кажется, больше ничего нет, кроме головы. Но даже ее я не могу поднять.
Может быть, у меня остался только один глаз.
Я смотрю им высоко-высоко - туда... Вот мигают бесчисленные клыки Собаки No 1... Вот ее тень... А... а... Я, кажется, слышу Ее лай, далеко, далеко, во всей вселенной... Лай Собаки No 1... Как ждал я этой минуты! Весь мир колеблется, стонет... Там, там... Мой глаз - сплошная молитва... Я, кажется, вижу Ее Огненный язык... Он поднимается над горизонтом... Выше, выше эти лучи... Выше, выше...
Дорога в бездну
– Старичка Питонова, который помер, знаешь?
– спросил во тьме глухой голос.
– Так вот к нему и идем.
Двое двигались по кладбищу, к глубине. Уже заходило солнце.
– Большой богохульник был, - раздался тот же глухой голос.
– Я его историю через одного человека как бы изнутри знаю. Но главное - людей притягивать к себе его труп стал.
– Экая планета, - пробормотал другой, поменьше ростом, почти невидимый, и споткнулся.
– Я вот знаю: его друзья совсем дошли от его трупа, особенно старушки, - оргию тут устроили месяц назад, тело разрыли тайком...
– Каково тело-то?
– В себя впилось. Руки прижаты к груди, и голова свесилась, точно лижет их. А посредине -
– И что друзья?
– Глаз не могли отвести. Выли, плясали, пели, а реализовать связь свою с трупом не смогли. Звал их этот вцепившийся в себя труп куда-то, а куда понять не могли... Может быть, мы поймем. Пойдешь?
– Я с тобой, Сережа, хоть куда пойду, - ответил который поменьше, звали его Витя Филимонов.
– Если застукает начальство - в тюрьму пойду, если туда,- и он махнул рукой по направлению к звездам, - так пусть...
– Начальство куплено,- успокоил тот, кого назвали Сережей.
– Среди друзей старичка важный чин был. А лопаты в лопухах. Он неглубоко погребен, нарочно...
Показалась луна, и две мужские фигуры - молодых мужчин лет тридцати с лишком - окончательно прояснились. Шли словно по ночному небу.
Могила Питонова была свежа. Уединенное кладбище это укрылось в самое себя своей заброшенностью. Друзья остановились около надгробья, зажгли карманные фонарики, последний слог "ов" был почему-то стерт, и четко различалось только "Питон".
– Ты его видел при жизни?
– спросил Виктор.
– Сумасшедший чуть-чуть был старичок, - кивнул Сергей.
– Очень Бога боялся. А себя любил. Потому и спятил перед смертью.
– Так чего ж с него взять?
– усомнился Филимонов. Выглядел он старше Сергея, и тело его было внутренне скрючено, только глаза смотрели вдаль.
– Не в нем дело. Это только повод, - ответил Сергей.
– Вот видишь эту книгу? Она поможет нам улететь и понять. Улететь с возвратом.
Книга была положена на камень.
– Спокоен ты очень, Сережа, - засуетился Витя, неловко дергаясь на одном месте, - ишь, неугомонный. Все тебя несет и несет... А куда? Здесь ведь тепло...
– заскулил, сомневаясь, Филимонов.
– Садись, старик, около камня. Мы сделаем первый шаг. Разрывать ничего не надо. Я все беру на себя, а ты слушайся.
– Ну, сядем, сядем,- трусливо отговаривался Филимонов.
Присели. Вдруг раздался шелест. Сразу из кустов возникло существо, совершенно невнятное, нелепое и вместе с тем уверенное и страшноватое. Выглядел он помято, словно его жевала потусторонняя вселенская челюсть. Глаза светились, но светом другого сознания.
– Ребята, ни-ни, - издал он вполне человеческий звук и приблизился к ним.
Филимонов упал. Но Сережа (фамилия его была Еремеев) только побледнел и впился глазами в существо.
Оно еще больше очеловечилось.
– Нельзя, ребята, - хрипло сказало оно, - не тревожьте... Закурить есть? Зовут меня Коля Климентьев.
И он как-то подголовному, по-земному подошел к Сереже, вопрошая. Но туг же ловким и артистическим движением ноги сбросил книгу с камня. Она упала на могилу.