Сборник "Русские идут!"
Шрифт:
– Он спал и видел, как наши танки пойдут по проклятой России. И вот сейчас я иду!
Виллер усмехнулся, ему нравился наивный энтузиазм молодого капитана:
– Сейчас это считается Украиной.
– Неважно! Вчера эти земли еще были советскими. И вот сейчас вбиваем пыль... как сказал великий Киплинг: «Пыль, пыль, пыль из-под шагающих сапог! Мы идем по Африке...»
Виллер поднял голову. Яркое крымское солнце нещадно жгло, напоминая, что и здесь может быть как в Африке. По крайней мере, с водой так же скверно, хотя море вроде бы с трех сторон.
–
– Разве Крым не украинский?
– Русские не стали за Крым спорить, – объяснил Виллер, – они просто арендуют часть этого полуострова под свои военные базы. Понятно, арендовать дешевле, чем кормить это вот все пространство, где нет ни черта, и куда деньги пойдут как в бочку без дна. Так что можем дойти до рощи, дальше не стоит.
– Почему?
– По роще проходит граница с русскими. Хотя у них не пограничники, а одна пьяная и голодная рвань, но... тем более не стоит. Еще вши переползут!
Эйзен с готовностью рассмеялся:
– Да, вшей у нас вывели еще в начале века. Мы против них беззащитны!.. Да, сэр, только до рощи. Ну, разве что немного переведем дух в тени.
Эйзен повернулся, скомандовал:
– Рота, ша-а-агом марш!
Сам побежал едва ли не вприпрыжку, пристроился во главе серозеленых фигур, в своих боевых комбинезонах похожих не то на пришельцев из космоса, не то на мутантов из параллельного мира.
Виллер обернулся к десантному кораблю. Механик высунулся по пояс, наблюдал с широкой и завидующей улыбкой. Виллер, усмехнулся, бросил в микрофон:
– Джонсон, не завидуй. Ты и сам тут можешь поймать... славяночку.
Из наушников донесся хрипловатый голос:
– Так берег же хохлы очистили от гражданских! Для маневров.
– Ну, ты же знаешь местных. Обязательно прорвутся! У нас доллары, а у них только их задницы.
Механик заулыбался во всю пасть, а Виллер, отключив связь, неспешно пошел в сторону далекой рощи.
Коммандос шагали уверенно и сильно, чувствуя себя в самом деле отважными первопроходцами и завоевателями дикой Африки. Сердца бились сильно и часто, горячая кровь стучала в виски, а ноздри раздувались в предчувствии добычи.
Самые дикие мечты сбываются. Вот они, самые сильные и натренированные в мире, идут по страшной земле Советов. И хотя уже не земля Советов, но как-то приятнее считать, что это та самая страшная земля варваров! От этого ощущения адреналин вливается в жилы не по капле, а бурными реками, грудь раздувается от восторга. Они топчут сапогами русскую землю, а сами русские только бессильно сжимают кулаки, скрипят нечищеными зубами да сопят в тряпочку!
Американский образ жизни победил, а эти со своими дурацкими идеалами, со своими предрассудками чести и верности слову, уже лижут задницу их стране, выпрашивают кредиты. Свои жалкие рубли переводят в доллары, здесь уже по-американски научились бить в спину, бить лежачего, бить ниже пояса, топтать
Рядом с Эйзеном шагал Гарри, огромный негр, толстогубый и со скошенной назад нижней челюстью. Его считали страшилищем даже шлюхи островов Полинезии, но здесь оттянется на русских девках, а их русские парни пусть кусают локти, ждут когда поиметые им девки принесут им на выпивку его доллары!
С другого бока Эйзена грохотали ботинки сержанта Форбса. Этот вообще шел, растянув рот в улыбке так, что едва не задевал за края горизонта. Перед глазами проплывали картинки того, что он со своим взводом недавно вытворял в Малайзии. Та миниатюрная азиаточка смогла вместить такое, что и в сайтах Интернета не поверили бы, сказали бы, что подправили компьютерными штучками! А когда начали на спор, то ее загибали так и эдак, что-то да повредили, и хотя отец ее оказался одним из высших чинов, но когда дело касается американской армии, страна за них горой, все сошло, еще и самого папу поимели, а теперь впереди Россия, ранее недоступная, их некогда гордые женщины, теперь уже не гордые, теперь все эти дворянки и прочие признают хозяином того, у кого шуршат зеленые...
Сержант Волков на миг оторвался от стереотрубы:
– Товарищ лейтенант, взгляните!
Олейник нехотя выбрался наверх, хмуро и недружелюбно смотрел на развеселившегося солдата. Тому проще, потерпит еще три месяца, а там домой к родителям под крылышко. Ни тебе забот как прожить без жалованья, без жилья...
– Что там?
– Американцы уже в роще!
Олейник раздраженно прильнул к трубе. Волков сочувствующе сопел, все знали, что офицерам гарнизона жалованье задержали за три месяца, а обещанные им квартиры продали коммерсантам не то из Грузии, не то вовсе Чечне.
Вместо зелени колыхалась серая муть, пока не догадался протереть окуляры, убрать пот и пыль с сержантовой рожи. Наконец проступили на удивление рослые деревья, толстенькие и с растопыренными ветвями, зелень почти свежая, несмотря на удушающую жару.
– Берите ниже, – подсказал Волков. – Еще ниже...
Он суетился рядом, даже пробовал пальцем надавить на край трубы, пригнуть, словно шестеренки уже и не шестеренки. Олейник покрутил винт, стволы поползли вниз, вот и чахлая трава, шаг вправо, шаг влево... ага, вот они!
Фигуры командос проступили с пугающей четкостью. Он видел по их лицам, что все вскормлены не только на лучшем молоке, но и на сливках, сметане, напитанными витаминами, мускулатура накачана не на строительстве генеральских дач, а на тренажерах в полтыщи баксов штука. Умываются лосьонами, шампунями, а если нет солнца, то загорают под искусственным, заботятся, стервы, о здоровом цвете кожи. Сволочи. Сытые твари.
Остановились на краю рощи, оглядываются по сторонам, осматриваются. На лицах хозяйскость, с которой уже прикидывают за сколько перепродать, а местное население то ли перепороть на конюшне, то ли на плантации всех...