Сборник "Русские идут!"

Никитин Юрий Александрович

Если учесть, что он же и телохранитель, то ему пришлось несладко ожидать вот так, не зная, кто там в меня стреляет или бросается с отравленным кинжалом.

В кабинет я успел до прихода Кречета, тот после обеда уехал в Думу, сейчас он пользовался на диво крепкой поддержкой, почти три четверти его предложений проходили с первой же попытки, невиданное дело для его предшественника…

Вернулся Кречет довольный, потер ладони, поинтересовался:

– Ну, что у нас на очереди? Начнем с главного?

– Да, – поддержал Коган льстиво, – наливайте, Платон Тарасович!

– Законопроект о выделении

дополнительных средств на армию, – доложил Кречет, – принят!.. Саудовская Аравия выделяет семь миллиардов долларов на разработку военно-космического корабля «Зуль-аль-Факар». Каково?.. А что у вас?

– Зуль-аль-Факар, – повторил Коломиец, губы его шевелились. – Если не ошибаюсь, это – Меч Аллаха?

– Верно.

– Дожили, – прошептал Коломиец убито.

Яузов наморщил лоб:

– Это какого такого военно-космического? Таких не бывает. Есть транспортные «Протоны», носители для спутников «Энергия», челночные «Бураны»… Если им нужны баллистические ракеты, то мы поможем наладить выпуск транспортных. Разница только в начинке…

А Сказбуш ответил, не обращая внимания на печального министра культуры, на его тонких губах играла двусмысленная улыбка:

– Да так, мелочи… Но – показательные. Я сейчас заехал по дороге в клуб самообороны, что организовали жильцы дома по Малой Грузинской. Да не тот, когда всяк за себя, а коллективный… Теперь к их дому ни один пьяный не подойдет, ни одна шайка подростков не посмеет буянить на детской площадке… Глядя на них, организовались и жильцы соседних домов. Теперь весь микрорайон закрыт для…

– Посторонних? – спросил Кречет.

– Нет, – ответил Сказбуш все с той же двусмысленностью, – но теперь нашей власти там почти нет. Сами вершат суд и расправу.

– Суд шариата?

– Нет, но похоже. Об исламе и слушать не хотят, плюются, но захваченных подростков, что били окна и расписывали стены в подъезде матерными словами, пороли прилюдно. На площадке для выгула собак.

Кречет пожал плечами:

– Ну и что? Ты хочешь сказать, что с этими людьми будет труднее? Что с ними придется договариваться?.. Вот и хорошо. Договоримся. Они же сами часть ноши, которую тащит государство, взяли на свои плечи!.. А что не всегда их действия совпадают со статьями Уголовного кодекса, так это кодекс должен идти за ними, узаконивать их действия, а не они должны дуром идти за черт-те чем, придуманным черт-те кем и для совсем другого общества, нравов и черт-те чего!.. Что у вас, Виктор Александрович?

На меня смотрели все, я нехотя встал, хорошо бы как-то отменить эту дурацкую привычку тянуться перед генерал-президентом. Если суметь объявить ее немодной, все тут же врастут задницами в кресла…

– Мир изголодался по войне, – ответил я. – Это жутко звучит, и, конечно же, надо этому всячески противодействовать, но нехорошая правда вот она: мир просто жаждет крови! И чем больше разговоров о бесценности человеческой жизни, о необходимости спасать жизнь каждого безнадежного идиота… тем мощнее в подсознании человечества эта жажда.

Кречет молчал, от меня одни неожиданности, одна другой круче, а Коломиец спросил шокированно:

– На чем вы основываете… такое… такое несколько шокирующее заявление?

– Посмотрите на фильмы, – посоветовал я, – что идут по нашему же телевидению.

Юсовские, понятно. Наши киностудии почти ничего не выпускают. Вообще. Все фильмы, за редчайшим исключением, о десантных операциях элитных подразделений США, что наводят порядок в России. Остальные – о киллерах, мафиози, разборках, серийных убийцах… В каждом фильме все больше взрывается автомобилей, вертолетов, а стреляют все чаще и громче. Причем калибр тоже растет… А вы не забыли, что когда-то и в США главными жанрами были так называемые производственные романы? И фильмы? О работниках аэропортов, отелей, автомобильных заводов, больниц, металлургических комбинатов? Героями были те, кто умел по­лучить более высокоурожайную кукурузу, новый способ очистки бензина, кто лучше всех пахал, кто придумывал новый двигатель для трактора?.. Ага, то-то!

Коломиец задумался, а вечный оппозиционер Коган возразил:

– Но ведь и тогда США лезли во все дыры! Панама, Гаити, Вьетнам…

– Верно, – согласился я. – Но сейчас они жаждут большой крови. Неосознанная потребность во всем организме нации… Ее нам не погасить. Надо только сделать так, чтобы… когда дойдет до большой драки, это была их собственная кровь.

Наступило нехорошее молчание. На меня смотрели с откровенной враждебностью. Я невольно вспомнил судьбу гонцов, что приносили царям недобрые вести. Всем нам больше нравятся люди, которые говорят только приятные вещи…

Мирошниченко кашлянул, напомнил:

– На китайской границе столпотворение все больше!.. Там устроили концерт, поют про их земли по эту сторону Амура… Неизвестные фирмы подвозят им на трейлерах еду и спиртное. Народ на даровое угощение стягивается из окрестных провинций…

Сказбуш сказал упрямо:

– Это чья-то местная инициатива. Странно, но мои люди пока еще не выяснили чья. Ряд экстремистских организаций принял участие, но видно, что не они зачинщики. Их самих это застало врасплох, но сейчас они выходят на главные роли.

– И что же?

– Стремятся захватить инициативу. Явились со своими лозунгами, призывами. Ну, заодно соглашаются, что в самом деле надо отобрать у России незаконно захваченные русским царем исконно китайские земли Дальнего Вос­тока.

Я в китайскую угрозу не верил, встал, после такого небывало роскошного и сытного обеда не заснуть бы прямо за столом, прошелся по кабинету. Коган проводил меня завистливым взором. Я едва ли не единственный человек, что ни за что напрямую не отвечает, так как ни одной конкретной линии действия не курирует, не руководит, в то время как он то и дело вынужден отвлекаться на дурость помощников, что то ли доллар с тугриком путают, то ли статьи бюджета со своим карманом, то ли ставят практиканток, вместо того чтобы ставить экономику…

В самом дальнем уголке я выбрал экран поменьше, переключил на телеканал культуры. Как и ожидалось, никакими бетховенами и не пахло: как раз закончился большой показ нижнего белья киномоделей, а на экране появился большой зал. В таких обычно разыгрывают призы да проводят игры типа «Угадай, сколько бородавок было у Моцарта».

Зал забит накрашенными девушками, все искательно улыбаются оператору, всякая мечтает попасть на экран крупным планом, несколько прыщавых юношей, две-три дебелые матроны со строгими лицами…