Сборник "Шерше ля фам"

Болучевский Владимир

— В ресторане сидели — факт. Свидетели подтверждают. Сестры поссорились, и одна из них из ресторана упылила — факт.

— В машине от ресторана отъезжали двое — Заславский и его жена, это официант подтвердил, — глядя на кончик горящей сигареты, негромко произнес Волков. — Милиция и «скорая» на месте ДТП обнаружили только труп Заславского и его жену. Это тоже факт. С чего ты взял, что они втроем ехали?

— А эва? — Адашев-Гурский вынул из кармана брюк и продемонстрировал тоненькое колечко с бриллиантом.

— Это что? — протянул руку Волков.

— Это? —

Гурский убрал кольцо в карман. — Это улика. Это одно из колец, которые в тот вечер, в ресторане, Заславский подарил на день рождения своей жене и ее сестре.

— Где взял? — вскинул взгляд Волков.

— В салоне машины, на которой они кувырнулись. В щель закатилось. А?

— Ах, во-о-от оно что-о… — протянул нараспев Петр и взглянул в сторону дивана. — Во-от они чего боялись! Дескать, мол, не дай Бог я докопаюсь, что…

— Ну конечно, — пожал плечами Гурский. — А чего еще? Ты представь: выясняется, что в автокатастрофе погибает не только хозяин фирмы, но и его жена. Что начинается на фирме?

— Черт знает что… — согласился Волков. — Начинается дележ бабок.

— Именно. И неизвестно, кому сколько достанется. А вот если муж погиб, а жена осталась…

— Н-ну да, все гораздо проще. Жена наследует, а потом…

— Вот, — кивнул Адашев-Гурский. — Вот поэтому-то жена в живых и осталась. Только не та, которая старшая, а другая. А уж как там они обе между собой разобрались… н-ну, в общем-то, трезвой Яне с пьяной сестренкой справиться — тьфу!

— А тело где? — Волков погасил сигарету.

— Ну, Петя… ты уж прямо хочешь, чтобы я тебе… откуда я знаю? Ты вон у Игоря Дугина спроси, — кивнул Гурский на одного из сидящих на диване. — Может, он его съел.

— Протестую! — трижды хлопнул в ладоши Андрей Иваныч. — Прошу оградить Высокий суд от подобных изуверских измышлений, иначе я лишу обвинителя слова! Обвиняемый никогда не смог бы съесть тело взрослой женщины целиком. Без остатка. Ведь существуют же еще и волосы.

— Я вот что думаю, — продолжил Гурский. — Заславский, скорее всего, сам помер. А потом уже эта Яна, которая младшенькая, и у которой с Дугиным роман, долбанула сестрицу… ну, допустим, монтировкой и выдала себя за нее. Чего как проще для двойняшки? Вот они фирму к рукам и прибрали. И ты, Петр, со своими расспросами в этой ситуации оказался им вовсе ни к чему. Они тебя и нейтрализовали… по их разумению, очень ловко. А что там после этого с тобой будет, как ты дальше жить будешь, где работать… им, в общем-то, глубоко наорать. Вот и все.

— А тело где? — спросил Андрей Иваныч.

— А тело где… — развел руки Гурский.

— Где тело? — поднявшись с кресла, навис над сидящим на диване Дугиным Петр Волков.

— Понятия не имею, о чем вы тут говорите, — глядя в сторону, ответил тот. — Бред какой-то.

— Та-ак… — Петр отошел к журнальному столику, взял из пачки сигарету, прикурил ее, сделал несколько затяжек подряд, погасил, не докурив, в пепельнице и, бросив хищный взгляд на Дугина, шагнул к дивану. — Что? Недопонял ты, выходит, моего вопроса, да? А ну встать, сука!!!

— Так, — Андрей Иваныч поднялся со стула. —

Высокий суд объявляет перерыв в заседании на четверть часа и удаляется в совещательную комнату. Прошу представителя обвинения проследовать вслед за ним, прихватив… — он покосился на стоящую возле пепельницы бутылку водки, — материалы дела.

Адашев-Гурский с Андреем вышли на кухню.

Глава 18

— Нет-нет, — Андрей Иваныч опять восседал посреди комнаты на стуле и расправлял на голове пушистую белую мочалку. — Высокий суд готов выслушать аргументы защиты, но… давайте все-таки связно и последовательно. Вы готовы?

— Вы готовы? — вновь сидя в кресле и куря сигарету, Петр Волков взглянул на скорчивщегося в углу дивана Дугина, а затем перевел взгляд на его приятеля, который чуть пошевелил руками в наручниках и негромко сказал:

— Я не вру, я правду говорю. Мне сказали, что всего-то и надо — в хату чисто войти, да помочь вот этому, — кивнул он в сторону Дугина, — лоха… я извиняюсь, журналиста какого-то прижать, чтобы он интервью ненужное уничтожил и кольцо чужое вернул. И все. А про все эти дела с мокрухами и… вообще, про все остальное… мне никто ничего не говорил. Я тут не при делах. Отвечаю. Верите?

— Высокий суд верит? — Андрей Иваныч взглянул на Петра. Волков молча кивнул.

— Высокий суд вам верит. Мужчина глубоко вздохнул.

— Заседание продолжается! — трижды хлопнул в ладоши Андрей Иваныч.

— Слушай, давай уже, телись, а? — посмотрел на Дугина Леха Прапор.

— Я? — забегал тот глазами по лицам присутствующих.

— Ты.

— Да-да… — дважды кивнул Игорь, — конечно. Только никто ее не убивал. Никто вообще никого не убивал. Нет, правда! Тут… все как-то…

— Короче, — буркнул Алексей.

— Высокий суд просит вас излагать обстоятельства дела короче, — изрек Андрей Иваныч. — И по существу.

— Да-да. Они на самом деле из ресторана вдвоем уехали. Аня совсем пьяная была. Ее пришлось на заднее сиденье уложить. Я Вадику помогал. Они уехали. Я тоже уехал. Домой. А потом, вдруг, звонок: «Игорь! Игорь! Мы разбились! Что делать?!»

— Кто звонил? — Волков стряхнул с сигареты пепел.

— Яна. Кто же еще? Я ее спрашиваю: «Вы где?» Она говорит; «На въезде в Ольгино! Вадик меня около дома захватил, мы в Комарове ехали». Я говорю: «И что? Как разбились?» Она говорит: «Вадим мертвый. А Аня, я не знаю, но вроде бы тоже». Ну… ну я ей тогда и сказал… сам не знаю почему… если, мол, кто подъедет, всем говори, что ты Анна, а я сейчас приеду.

— А почему не отправить туда, к ним, «скорую»? — спросил Андрей Иваныч. — Почему вам самому туда ехать нужно было?

— Ну как это почему… ну все правильно ваш товарищ объяснил. Если хозяин фирмы, погиб, и еще и жена его, то… это одно. А так — другое.

— Понятно, — кивнул Волков. — Далее.

— Ну что… если там на самом деле Анна… это… тоже мертвая, то… надо же срочно что-то делать? Я сразу Чике позвонил, у него ведь и с крематорием схвачено, и машина «скорая» своя есть. Не то чтобы своя, но…