Сборник статей, материалов и документов - Был ли Сталин агентом охранки

Фельштинский Юрий Георгиевич

Николай Веселаго ЕРЕМИНСКИЙ ДОКУМЕНТ ВЫЗЫВАЕТ СОМНЕНИЯ1

Многоуважаемый господин главный редактор!

За последнее время появился ряд статей и заметок, посвященных вопросу, является ли письмо заведывавшего Особым отделом Департамента полиции, фотокопия коего помещена в

1 Новое русское слово. 1956. 10 июня. С. 7.
– - Примеч. Ю Ф.

Вашей газете от 19 апреля и в журнале "Лайф" от 23 апреля, подлинным документом.

Я совершенно согласен с Вами, что пользование сомнительными документами может принести больше вреда, чем пользы, не говоря уже о том, что этот документ опубликовывается теперь, в тот момент,

когда в Советском Союзе началось развенчание Сталина, а не был объявлен ранее, когда были еще живы лица, которые могли многое подтвердить или опровергнуть.

В то время, к которому относится этот документ, я служил в Департаменте полиции и скажу откровенно, что это письмо вызывает во мне большие сомнения.

Департамент полиции был в министерстве как бы центром всей работы, как политической, так и уголовной в Империи.

Департамент полиции был разделен на определенное число делопроизводств. Кроме того, в Департаменте полиции был секретариат, главный архив, имевший особо секретный отдел, и журнальная часть, через которую проходила без исключения вся почта Департамента, через главные входящий и исходящий журналы. А затем -- Особый отдел, как центр всей работы губернских жандармских отделений, Охранных отделений, розыскных и пропускных пунктов и крепостных жандармских команд.

Это было особо секретное отделение, в которое обычным служащим Департамента полиции доступа не было, а все справки делались через специального дежурного чиновника Особого отдела и то только письменно. Во главе Особого отдела был в то время Отдельного Корпуса жандармов полковник Еремин, человек строгий, требовательный и большой формалист. Просто невозможно даже предположить, чтобы он выпустил из Особого отдела подобное письмо. Каждому, кто хоть немного знаком с системой письмоводства в Департаменте полиции, это совершенно ясно.

Самая стилистика письма вызывает сомнения. Полковник пишет ротмистру, связанному с ним служебными взаимоотношениями, при чем тут Милостивый Государь? И почему подписано Еремин, а не полковник Еремин, как делал он обычно при служебных сношениях с жандармскими учреждениями. В то время в деловой переписке так обращались лишь к лицам, не имеющим чина и не занимающим никакого служебного положения.

Адресовка с левой стороны вообще неправильна. В Департаменте полиции так писали только лицам старшим по положению, с соответствующим титулованием и указанием положения и чина.

В данном случае адресовка должна была быть наверху: Начальнику Енисейского Охранного отделения ротмистру тако

му-то. Ведь это письмо служебного характера от старшего к младшему.

Теперь концовка -- в частной жизни у нас было принято закачивать официальные письма: "Примите уверения в уважении и совершенной преданности", а что касается "почтения", это было лишь в торговом мире, а для казенного учреждения это просто недопустимо.

Почему вообще написано это письмо, когда в нем ясно сказано, что Сталин был агентом С.
– Петербургского Охранного отделения и, следовательно, вся переписка должна была исходить от этого отделения, -- так как вообще технической стороной высылки никогда не ведал Особый отдел?

Одновременно с высылаемым лицом все необходимые сведения посылались тому учреждению, в распоряжение которого направлялось данное лицо.

Почему в этом письме упомянут Джугашвили-Сталин, а не Джугашвили, он же Коба, что было бы правдоподобнее?

Что

касается Сталина, то, независимо от письма Еремина, он, безусловно, был секретным сотрудником. Но благодаря его двойственной игре был разоблачен и выслан в Туруханский край.

Между прочим, секретные сотрудники у нас были, и меня крайне удивляет, что в письме Еремина он назван агентом -- так назывались лишь штатные сотрудники.

Если мне память не изменяет, в то время в Енисейске был розыскной пункт, но утверждать этого я не могу, так как 43 года слишком большой срок, чтобы помнить это.

Судя по фотокопии, это письмо прошло через исходящий журнал под номером 2898, что не соответствует самой работе Особого отдела, из которого ежедневно исходило не менее 50 номеров, большинство, или даже почти все, секретные, а это была вторая половина года.

В распоряжении Чрезвычайной следственной комиссии при Временном правительстве, конечно, был весь секретный архив Особого отделения Департамента полиции, но Сталин в то время был слишком незначительным лицом для того, чтобы им особенно интересовались.

Полковник Еремин был потом произведен в генерал-майоры и был начальником Финляндского жандармского управления, но в пятницу 12 июля 1913 года он еще находился в Особом отделе Департамента полиции. Это время связано с одним моим личным делом, а потому память мне в этом изменить не может.

Но вот что еще интересно во всем этом вопросе: письмо датировано 12 июля, но письмо должно было в Департаменте полиции пройти через главный журнал, главный почтамт, куда

по разносной книге сдавалась вся почта, а особенно секретная, и почтовым поездом дойти до Красноярска, там перегрузиться на пароход, приняв во внимание, что это летнее время, быть вручено ротмистру Железнякову и после того получить входящий номер.

Было ли для этого достаточно одиннадцать дней? На этот вопрос может ответить только специалист.

А. Байкалов

БЫЛ ЛИ СТАЛИН АГЕНТОМ ОХРАНКИ?1 (письмо из Лондона)

Мое предыдущее письмо на эту тему, напечатанное в номере "Русской мысли" от 8 мая, судя по полученным мною письмам, заинтересовало как русские эмигрантские, так и некоторые иностранные круги, и это дает мне основание дополнить мое предыдущее сообщение некоторыми данными, которые я нашел с своем архиве.

Прежде всего -- небольшая поправка. Фамилия начальника Енисейского Губернского жандармского управления в 1913--1914 гг. была не Белов (или Беляев), как я писал, а полковник Иванов. Арестован он был ночью 3 марта [1917 г. ] на железнодорожном вокзале в г. Красноярске при возвращении из служебной поездки в г. Ачинск. Днем 3 марта я лично допрашивал его в помещении жандармского управления.

При занятии управления мы с В. Я. Гуревичем нашли в кабинете полковника Иванова нераспечатанную еще почту. В числе находившихся в конвертах бумаг было предписание Департамента полиции об аресте руководителей Енисейского союза потребительных обществ, включая и меня.

В следственную комиссию по разбору архива жандармского управления входили член партии социалистов-революционеров Е. Е. Колосов, впоследствии член Учредительного собрания, и г. Тугаринов, беспартийный хранитель Красноярского краеведческого музея. Фамилий других членов комиссии я в своих бумагах не нашел. Во всяком случае, персональный состав комиссии был таков, что полная добросовестность ее была вне сомнений.