Сборник стихов
Шрифт:
Так, начавшись, обрывался век
Дробью боевого барабана
И сквозила скука из под век
Скуку презиравшего тирана
Я верю в человека без затей
Семейного. Растящего детей
Гораздого на честные уловки
На нём одном и держится земля
Ведь там, где мне мерещится петля
Он видит пользу бельевой веревки
Свободный,
От вздорного диктаторства души
Он на бумаге выглядит избито
Но, будучи умней таких, как я
Он презирает тайны бытия
И постигает парадоксы быта
О, как же я завидую ему -
Влачащему набитую суму
За наглухо застегнутые двери!
И вечности, играющей с листа
О том, что жизнь безвидна и пуста
Из-за него, безумная, не верю.
Как птенец, отбившийся от стаи -
Каждому и жертва и улов -
Укрывалась истина простая
В пышных кронах бесполезных слов
От сетей, от золоченых клеток
Летом берегла ее листва
Но когда заканчивалось лето
Опадали глупые слова
Красные и желтые летели
В черные объятия земли
А потом шершавые метели
Лес куда-то под руки вели
Мир был строг, и холоден, и светел
Бел и свеж как чистое бельё
И никто сначала не заметил
В небесах отсутствия её
Только ветер плакал от бессилья
Зиму и охотников коря -
Все, что пело и имело крылья
Улетело в дальние края.
Изгиб реки, поселок, пристань
Копеечная старина
Здесь за последние лет триста
Не изменилось ни хрена
По вторникам завозят водку
По воскресеньям ходят в храм
И жизнь здесь кажется короткой
Одним столичным докторам
Здесь, невзирая на погоду
По средам толстый пароход
Опять в одну и ту же воду
Зеленой заводи войдет
Здесь лень врывается без стука
Густая, словно русский дух
И спросом пользуется скука -
Как средство лучшее от мух
Елене Орловой – на край света
В нас стреляет не целясь
Наугад и убой
Сумасшедшая прелесть
Жизни как таковой
Сердце держит на мушке
От весны до весны -
В этом тире игрушки
Падать обречены
Задыхаться от счастья
Если в пропасть летишь
Ощущать себя частью
Преходящего лишь
Знать, что в сумерках рая
Все
И шептать умирая:
«Ну и что ж, ну и что ж…»
Полю, на котором погиб мой прадед – Алеша Васильев.
Над этим полем рыжий хлеб
Топорщит длинные ресницы
Под этим полем мертвых нет
Оно – бессмертия граница
Лежащим здесь не кануть в тень
И никогда не пить из Леты
Им светит солнце каждый день
Им восемнадцать каждым летом
Их не сошлют в могильный прах
И на суде дадут поблажки
Весь мир о четырех ветрах
У них поместится в фуражке
К ним ангелов пречистых рать
Шагнет из рая как с обрыва
Чтоб научиться умирать
Как те, что и поныне живы.
Мы падаем, мы гибнем, мы в пролёте
Не видеть дна – как в душу прятать тело
Пока вы жизнь, как мелочь раздаёте
Смерть-счетовод шуршит обломком мела
Мы падаем – в раскрытые ладони
Большой земли, которой и не снилось
Вместить в себя и самой малой доли
Того, что в нашем сердце поместилось
Мы падаем, как первый снег на траву
На выцветших её ресницах таем
Обречены – по зову и по праву
Мы падаем… а кажется – взлетаем.
«Чтобы быть поэтом, нельзя ни на секунду сомневаться в своей правоте»
Дм. Быков
Бог им не дал ума
Я за это ему благодарна
Ведь для них и зима -
Не снега, а небесная манна
Пусть живут, не мудря -
Как ведет их дорога кривая
Угли календаря
Из каштанов судьбы вынимая
Их не строят в ряды
Их зовут горизонты, зениты
Все поэты – жиды
И поэтому – антисемиты
Неофиты, клевреты
Адепты, апостолы, гои
Игры тени и света
В глазницах житейского моря
Кто не истиной стайной
А ядом желает напиться
Гости вечери тайной
Безумного датского принца
Где сгущается тьма
Пусть стоят фермопиловой сотней
Бог не дал им ума
И поэтому сердца не отнял
Просто люди на просто земле
Под простыми как холст небесами
В серых будней остывшей золе
Угли правды горячей искали
До бровей в этой липкой пыли
Забывая про время и пищу