Сборник "В огне"
Шрифт:
— Это опасная мысль, дед.
— Как сказал классик: мысль, которая не опасна, не достойна того, чтобы называться мыслью. Ты же проводил цикл расчетов по мнимым структурам, введи эти расчеты в аппарат ТФ-теории с выходом на трехмерное тело времени.
Кузьма с любопытством и недоверием заглянул в прозрачно-серые умные глаза Филиппа.
— Дед, да ты никак занимаешься теорией?
— Для поддержки тонуса, — усмехнулся директор Управления. — Чтобы не потерять форму. Ну что, согласен?
Кузьма вылез из кресла.
— Как я могу отказать, если ты просишь?
—
— Зачем? — удивился Кузьма. — В институте у меня тоже хорошая машина…
Филипп, шагнувший было к выходу, обернулся к внуку и приблизил лицо к его лицу:
— Мальчик, эта работа секретна! Никто не должен знать, чем ты занимаешься. Ни жена, ни друзья, ни родственники.
— А отец?
— Отец знает. Но главное, чтобы не узнал Наблюдатель. Прежде чем собраться здесь, на Тритоне, мы выявили все «зеркала», следящие за «Потрясателем», и заблокировали их. Наблюдатель явно что-то готовит, и мы должны действовать быстро и тайно, чтобы если не упредить, то смягчить удар.
— Почему ты решил, что он готовит удар?
— Я передам тебе интенсионал по этой проблеме, сам все поймешь. Никому ни слова! Договорились? От этого будет зависеть не только успех операции, но и твоя жизнь. С этого момента ты будешь находиться под негласной опекой безопасников.
— Я сам могу за себя постоять.
— Это условие работы.
— Но я не работаю на Управление!
— Кто тебе сказал? — поднял бровь Филипп.
Кузьма невольно засмеялся.
— Ох и умеешь ты уговаривать, дед. Ладно, будь по-твоему, но пусть меня опекает кто-нибудь из знакомых, хотя бы Ходя.
— Хорошо, это будет полковник Хаджи-Курбан.
Они выбрались из недр «Потрясателя», дождались капсулы доставки, и та перенесла их на балюстраду, откуда открывался вид на «каштан» взрывной установки. Оба, не сговариваясь, оглянулись на нее. У Кузьмы мелькнуло странное подозрение, что за ними наблюдают чьи-то внимательные глаза, но проверить это ощущение он не успел. Филипп повернулся к шару «Потрясателя» спиной и направился по тоннелю к подъемнику, который около двух часов назад опустил их с поверхности Тритона сюда, на глубину ста километров. Кабину метро устанавливать здесь не стали, предполагалось, что полость в недрах Тритона вместе с шахтой просуществует недолго, то есть только до момента взрыва.
Под куполом, венчавшим шахту, Филипп выслушал доклады экспертов, дожидавшихся его вместе с Хасидом, напомнил об ответственности каждого за утечку информации, и все заняли места в галионе, который за полчаса домчал группу до поселка исследователей, имевшего собственную станцию метро. Здесь Кузьма и Филипп задержались, попрощавшись с немногословными парнями из технической бригады УАСС.
— Я все понял, — пробормотал Кузьма в ответ на вопросительный взгляд деда, — кроме одного. В институте меня наверняка спросят о причине моей самодеятельности, и я должен буду что-то ответить.
— Отвечать
— Разве у вас есть контрразведка?
— У вас, — передразнил Филипп. — Она неотделима от рода человеческого. Сектор контрразведки в Управлении существует уже десятки лет. Его первым начальником был мой друг Никита Богданов. — Ромашин-старший нахмурился, пожевал губами. — К сожалению, он погиб десять лет назад.
30
ВКC — Всемирный Координационный Совет.
Кузьма хотел сказать: «Я знаю», — но не решился отвлекать деда (стариком его называть не поворачивался язык), ушедшего в воспоминания. Филипп оценил его деликатность, очнулся, похлопал внука по плечу:
— Не обращай внимания на мое занудство, мальчик, возраст берет свое, как его не обманывай. Иди досыпай, я ведь, наверное, из постели тебя выдернул? Кстати, заскочил бы к нам на днях с Алькой, бабка Аларика вас заждалась.
Кузьма отвел глаза.
— Хорошо.
— Э-э, — внимательно посмотрел на него Филипп. — Что-то случилось?
— Ничего не случилось.
— Я же вижу, что ты мнешься. Лучше говори все, как есть.
— Да что говорить, — нехотя буркнул Кузьма. — Разошлись мы с Алевтиной.
— Ага. — Филипп помолчал, прислушиваясь к чему-то, и снова повернулся к внуку (видимо, он получил сообщение по сети «спрута» и мысленно ответил на него). — Это окончательное решение или, так сказать, профилактическое?
— Окончательное.
— Понятно. Тем более забеги, поговорим.
— Хорошо, — кивнул Кузьма, — обязательно.
Филипп покачал головой, сжал ему локоть и скрылся за дверью метро вместе с мужчиной в черном комбинезоне. К задумавшемуся Кузьме подошел Хасид.
— Не возражаешь, если я тебя провожу?
Кузьма вспомнил наставления деда, криво усмехнулся.
— Ты же теперь мой телохранитель. Или тебе об этом еще не сказали?
— Разве ты возражаешь?
— Нет, — вздохнул Кузьма с унынием. — Черт знакомый лучше черта незнакомого. Надеюсь, ты не будешь вмешиваться в мою личную жизнь?
— Боже упаси! — осклабился Ходя.
— Ну и славно. А кто это с дедом? Странный какой-то тип, глаза — что локаторы.
— А его глаза и в самом деле локаторы. Это витс охраны. Такие системы положены только официалам уровня директора УАСС. Ты пока не тянешь.
— Вон в чем дело… — протянул Кузьма. — То-то я засомневался.
Они вошли в кабину метро, выдержали процедуру старта-финиша и вышли уже в зале Строгинской станции. Сели в пинасс, принадлежащий аварийно-спасательной службе, который вызвал по своему каналу Хасид, и аппарат поднялся над темно-зеленой шкурой хвойного леса.