Сборник юмора из сетей
Шрифт:
– А кого же втягивать, Генрихович? Кого втягивать?
– сокрушенно проговорил Василий.
– Этих, что ли, втягивать?
– кивнул он на очередь за окном, которая как раз в этот момент с улюлюканьем разгоняла стайку собак.
– Вся надежда на собак да на детей.
– Я против того, чтобы дети занимались коммерцией.
– Пускай лучше балду пинают, учатся пить, курить и материться, да?
– Они и здесь этому научатся.
– Генрихович, ты видел хоть одного пса, который курит, пьет и матерится? А людей - навалом!
–
В кабинет вбежала Катя.
– Вася, иностранцы!
– сделав круглые глаза, сообщила она.
– Вот... Работника у меня увел...
– проворчал Борменталь, указывая на Катю.
– Тоже временно, Генрихович! Я ее назад отдам, у меня план есть, потом скажу. Давай иностранцев!
– скомандовал он Кате.
– А ты сиди, у меня от брата секретов нет.
Борменталю и самому было любопытно. Он покинул кресло и расположился на диванчике у стены.
Появилась делегация датчан - один молодой, другой постарше. С ними была переводчица. Борменталь был представлен почему-то как компаньон. Датчане, дружелюбно улыбаясь, пожали ему руку.
Разговор зашел о проекте совместного дурынышско-датского предприятия "Интерфасс" с привлечением зарубежных собак на работу в Союзе и наоборот дурынышских псов в Данию. Борменталь невольно залюбовался работой своей собаки. Василий вел разговор, уверенно оперируя терминами, смысл которых был туманен для Борменталя: "маркетинг", "бартер", "лицензия". Довольно быстро стороны подписали протокол о намерениях, после чего Дружков, указывая на Борменталя, произнес:
– У Дмитрия свой проект. Тоже совместное предприятие медицинского профиля...
– Wаs?
– от неожиданности спросил Борменталь по-немецки.
– Потом объясню, - тихо сказал ему Василий и добавил для иностранцев: - Об этом в следующий раз. Проект в стадии проработки.
Иностранцы откланялись. Едва дверь за ними закрылась, Борменталь набросился на Василия:
– Что ты мелешь? Какой проект?
– Генрихович, иди пообедай. Я тут внизу столовку организовал. Посетителей приму и спущусь к тебе, все объясню. Двадцать минут, договорились?
– предложил Дружков.
И он так многозначительно пошевелил своими рыжими усами, что отказаться было невозможно.
Столовая была в первом этаже и обслуживалась двумя девочками лет четырнадцати из той школы, где училась Алена. Справа у стены стояли три стола, накрытые скатертями, а у левой стены на циновках стояли миски для собак. Когда Борменталь вошел в столовую, там обедал участковый Заведеев и три собаки из кооператива, которые с достоинством хлебали из мисок.
– Здравствуйте, Дмитрий Генрихович. Присаживайтесь - пригласил Заведеев.
Борменталь уселся напротив милиционера, осматриваясь по сторонам.
– А я и не знал, что здесь...
– Да, развернулся ваш песик, - с неудовольствием проговорил Заведеев.
– Все бы ничего, но собаки эти...
Девочка-официантка
– Собакам отдельно готовите?
– вполголоса поинтересовался он.
– Нет. То же самое едят. Им нравится, - с готовностью ответила официантка.
– Еще бы!
– воскликнул Заведеев. Он подождал, пока официантка отойдет и добавил: - Ничего, мы это все приведем к порядку. Столовую оставим, а псов этих... От населения жалобы. Собаки, говорят, лучше людей живут...
Официантка принесла Борменталю тарелку супа.
– ... Ночлежку им строят, лучше Дома колхозника в райцентре. Разве это дело?
– продолжал участковый.
– Так на их же деньги!
– не выдержала официантка.
– Не имеет значения!
– пристукнул Заведеев по столу.
– Собака должна знать свое место!
Обедающие собаки хмуро покосились на Заведеева. Очевидно, им часто приходилось слышать эти рассуждения. Официантка принесла им второе, и собаки принялись уплетать свои бифштексы. Внезапно в дверях послышался шум. Борменталь поднял голову. На пороге столовой стоял, пошатываясь, пьяный Пандурин, обводя помещение мутноватым злобным взглядом.
– У-у, суки!
– выругался он, на что собаки, оторвавшись от мисок дружно и яростно залаяли.
– Выйдите, пожалуйста!
– бросилась к нему официантка.
– Я те выйду! Я тебе так выйду! Псинам продалась!
– замахнулся на нее Пандурин, но ближайший к нему пес точным рассчитанным прыжком перехватил его руку зубами. Пандурин заорал, повалился на пол. Собаки окружили его, но рвать не стали, только продолжали лаять.
– Прекратить! На место!
– крикнул Заведеев собакам.
Псы вернулись к мискам, поджав хвосты. Пандурин поднялся с пола и, бормоча ругательства и угрозы, удалился.
Заведеев рассчитался за обед, сухо попрощался с официанткой и почему-то с Борменталем и ушел.
Борменталь принялся за второе, пытаясь проанализировать свои ощущения. Соседство с собаками было, что ни говори, неприятно. И деловая хватка Василия, и неожиданные перемены в Дурынышах, и собачья коммерция все это было до крайности неприятно, но объяснить себе - почему?
– он не мог. Нет, не таких перемен хотелось, более гуманных, что ли. Он вспомнил известные слова о цивилизованных кооператорах. Неужто бродячие псы и есть те самые цивилизованные кооператоры? Нонсенс!
В столовую вошел Дружков, весело что-то насвистывая. Собаки подняли головы, завиляли хвостами. Василий подошел к ним, присел на корточки, обнял и несколько минут что-то нашептывал. Псы внимательно слушали, потом, как по команде, строем выбежали из зала.
– Маша, гриба нам принеси, - попросил он официантку, подсаживаясь к Борменталю.
– Ну как? Вкусно?
– поинтересовался он.
– Ты собакам гриба давай. Они это любят, - сказал он Маше, когда та ставила на стол графин с настоем.