Сборник.Том 1 - Я, робот
Шрифт:
— Пожалуйста, садитесь, — сказал Дженек. — Соевую палочку?
Эдвардс улыбнулся, вежливо отказываясь от угощения, и сел. Дженек явно всячески подчеркивал свою молодость: рубашка с жабо расстегнута, волосы на груди выкрашены в не очень броский, но, несомненно, лиловый цвет. Он сказал:
— Я знаю, вы несколько недель старались увидеться со мной. Извините за волокиту. Надеюсь, вы понимаете, что мое время принадлежит не мне. Но как бы то ни было, вы теперь здесь… Да, кстати, я справился у начальника службы безопасности, и он отозвался о вас весьма лестно. Он сожалеет, что вы ушли от них.
Эдвардс
— Мне казалось, что будет лучше вести расследование так, чтобы не поставить службу в неловкое положение.
Дженек сверкнул улыбкой.
— Однако ваша деятельность при всех предосторожностях не остается незамеченной. По словам начальника службы безопасности, вы расследуете небольшую заминку на праздновании Трехсотлетия, и, признаюсь, я принял вас при первой возможности. Ради этого вы отказались от своего положения? Но вы же расследуете мертвое дело.
— Да как же оно может быть мертвым, мистер Дженек? Хотя вы и назвали его заминкой, но факт остается фактом: это было покушение на жизнь президента.
— Чисто языковая тонкость! К чему употреблять неприятные слова?
— Но они выражают неприятную истину, вы же согласны с тем, что кто-то пытался убить президента?
Дженек развел руками.
— Если и так, заговор потерпел неудачу. Было уничтожено механическое приспособление, и только. Собственно, если взглянуть на вещи трезво, заминка — как бы ни называть случившееся — принесла нации и всему миру огромное благо. Как нам всем известно, президент был потрясен. И нация тоже. Президент и все мы осознали, чем может обернуться возвращение культа насилия прошлого века, и это вызвало переворот в общественном мнении.
— Не отрицаю.
— Еще бы! Даже враги президента согласятся, что последние два года стали временем больших свершений. Федерация сплочена в такой мере, о какой в день Трехсотлетия никто и не мечтал. Можно даже сказать, что удалось предотвратить крушение всемирной экономики.
— Да, президент очень изменился. Так все говорят, — осторожно сказал Эдвардс.
— Он всегда был великим человеком. Но заминка заставила его сосредоточить все силы на решающих проблемах.
— Чего прежде он не делал?
— Ну, может быть, не с такой всепобеждающей энергией… Короче говоря, и президент, и все мы предпочтем забыть про заминку. И принял я вас, мистер Эдвардс, главным образом для того, чтобы объяснить вам это. Сейчас не двадцатый век, и мы не можем бросить вас в тюрьму как нежелательную помеху или препятствовать вам иным образом, но даже Всемирная хартия не возбраняет нам прибегнуть к убеждениям. Вы меня понимаете?
— Понимаю, но я с вами не согласен. Как можно забыть то, что вы называете заминкой, если виновный так и не был найден?
— Пожалуй, сэр, это тоже к лучшему. Куда безопаснее позволить какому-то… э… душевнобольному спастись, чем раздуть случившееся настолько, что это в конечном счете привело бы к возвращению нравов двадцатого века.
— В официальной версии даже утверждается, будто робот спонтанно взорвался, что невозможно. Но это бездоказательное утверждение неблагоприятно сказалось на производстве роботов.
— Я бы не стал употреблять обозначение «робот», мистер Эдвардс.
— В правительстве, — упрямо продолжал Эдвардс, — словно бы никому нет дела, докопаемся мы до истины или нет.
— Но я уже объяснил, что последствия оказались самыми благотворными. Зачем поднимать муть со дна, когда вода над ним прозрачна и чиста?
— А применение дезинтегратора?
На мгновение рука Дженека, передвигавшая по столу коробочку соевых палочек, замерла в полной неподвижности, но тут же возобновила свое ритмичное движение. Дженек спросил небрежно:
— О чем вы?
— Мистер Дженек, — настойчиво произнес Эдвардс, — думаю, вы сами знаете. Как член службы безопасности…
— К которой вы более не принадлежите!
— Тем не менее как член службы безопасности я нередко слышал вещи, которые, полагаю, не всегда предназначались для моих ушей. Так я услышал про новое оружие, и то, что я увидел на праздновании Трехсотлетия, указывало на его применение. Объект, который все считали президентом, исчез в облаке мельчайшей пыли. Словно каждый атом этого объекта утратил связи с остальными атомами. Объект превратился в облако отдельных атомов, которые, разумеется, тотчас начали вновь соединяться в группы, но те продолжали рассеиваться с такой быстротой, что со стороны все выглядело простым клубом пыли.
— Научная фантастика, и ничего больше.
— Я, безусловно, мало что понимаю в науке, мистер Дженек, но и мне ясно, что для разрыва этих связей потребуется значительная энергия. Энергия эта должна извлекаться из окружающей среды. Люди, стоявшие в тот момент вблизи от приспособления — те, которых мне удалось найти и которые согласились поговорить со мной, — всеединодушно утверждали, что их обдало ледяным холодом.
Дженек с легким стуком отставил коробочку соевых палочек в сторону и сказал:
— Ну, даже если теоретически предположить, что нечто вроде дезинтегратора существует…
— Не надо предполагать. Он существует.
— Хорошо, не надо. Сам я ни о чем подобном не слышал, но по должности я ни с чем столь засекреченным, как новые типы оружия, вообще не соприкасаюсь. Однако если дезинтегратор существует и настолько засекречен, следовательно, это американское изобретение, неизвестное остальной Федерации. В таком случае ни вам, ни мне вообще нельзя о нем заикаться. Это же куда более опасное оружие, чем ядерные бомбы, именно потому, что оно (как утверждаете вы) не вызывает ничего, кроме дезинтеграции в точке поражения и холода вокруг. Ни взрыва, ни огня, ни смертоносной радиации. А без этих огорчительных побочных эффектов нет никаких препятствий к тому, чтобы его применять, и, насколько нам известно, мощности его может оказаться достаточно, чтобы уничтожить всю планету.