Сборник.Том 3
Шрифт:
Он улыбнулся, с минуту, казалось, пожирал её глазами, затем поднял палец, как бы говоря: «Подожди», — и подошёл к Дэниелу.
— Дэниел! — Он схватил робота за плечи и потряс. — Вы не изменились! Иосафат! Вы — константа всех наших жизней!
— Партнер Элайдж, как я рад видеть вас!
— Как приятно снова услышать, как меня называют партнером, и я хочу, чтобы так и было. Я встречаюсь с вами в пятый раз, но впервые мне не нужно решать проблему. Теперь я уже не полицейский. Я вышел в отставку и переезжаю в один из новых миров. Дэниел,
— Так решил доктор Фастольф. Он взял с собой Жискара.
— Я очень огорчился, Дэниел.
— Мне было бы очень приятно видеть вас, партнер Элайдж, но доктор Фастольф сказал мне потом, что визит прошёл весьма успешно; таким образом, его решение было правильным.
— Он действительно был весьма успешным, Дэниел. До этого земное правительство неохотно занималось процедурой заселения, но теперь вся планета бурлит, миллионы людей хотят уехать. У нас не было столько кораблей, даже несмотря на помощь Авроры, чтобы отправить их всех, и не было столько планет, готовых принять их, потому что каждую ещё надо было приспосабливать для жизни людей. Иначе ни на одной из них нельзя будет жить. На той, куда я еду, низкое содержание кислорода, и нам придётся жить в куполах, пока на планете не распространится растительность земного типа.
Элайдж то и дело смотрел на Глэдию, а она сидела и улыбалась.
— Так и должно быть, — сказал Дэниел. — Насколько я знаком с человеческой историей, Внешние миры тоже прошли период формирования поверхности.
— Конечно! Благодаря этому опыту теперь такой процесс пойдёт быстрее. Дэниел, не побудете ли вы некоторое время в рубке? Мне надо поговорить с Глэдией.
— Конечно, партнер Элайдж.
Дэниел вышел; Бейли вопросительно посмотрел на Глэдию и сделал движение рукой. Она поняла, подошла к двери и нажала кнопку. Дверь бесшумно закрылась. Теперь они были одни.
Бейли протянул руки:
— Глэдия!
Она взяла его за руки, не подумав даже, что она без перчаток, и сказала:
— Если бы Дэниел остался, он бы не помешал нам.
— Физически — да, но психологически — мог бы! — Бейли печально улыбнулся. — Прости меня, Глэдия, что я сначала заговорил с Дэниелом.
— Ты знаком с ним дольше, — тихо сказала она. — У него право первенства.
— Нет, но он беззащитен. Если я тебе надоем, ты можешь прогнать меня с глаз долой, если захочешь, а Дэниел не может. Я могу игнорировать его, приказать уйти, обращаться с ним как с роботом, а он должен повиноваться и оставаться таким же преданным и безропотным.
— Но ведь он и есть робот, Элайдж.
— Для меня — нет. Умом я сознаю, что он робот и не имеет физических ощущений, но в душе считаю его человеком и должен обходиться с ним соответственно. Я бы попросил доктора Фастольфа отпустить Дэниела со мной, но на новые поселения роботам путь закрыт.
— А меня ты не хотел бы взять с собой?
— Космонитов туда тоже не пускают.
—
Бейли угрюмо кивнул:
— Глупость с обеих сторон. Но даже если бы мы были умнее, я бы не взял тебя с собой. Ты не смогла бы там жить. А я бы вечно боялся, что твой иммунный механизм не справится и ты умрешь от какой-нибудь пустяковой болезни. Или, наоборот, будешь жить слишком долго и наблюдать, как умирают наши поколения. Прости меня, Глэдия.
— За что, дорогой?
— За это… — Он протянул руки ладонями вверх. — За то, что я просил тебя приехать.
— Но я так рада увидеть тебя.
— Я знаю. Я пытался не видеть тебя, но мысль о том, что я буду в космосе и не остановлюсь на Авроре, мучила меня. Но и в том, что мы встретились, тоже нет ничего хорошего, Глэдия. Это означает новую разлуку, которая будет терзать меня. Поэтому я никогда не вызывал тебя по гиперволне. Ты, наверное, удивлялась.
— Нет, пожалуй. Я согласна с тобой, надо было поставить точку, иначе всё было бы бесконечно труднее. Но я писала тебе много раз.
— Правда? Я не получил ни одного письма.
— Я их не посылала. Я писала и уничтожала.
— Почему же?
— Потому, Элайдж, что частное письмо с Авроры на Землю проходит цензуру, а я этого не хотела. Если бы ты послал мне письмо, оно скорее всего не дошло бы до меня, каким бы невинным ни было. Я думала, что именно поэтому не получала писем. Теперь, когда я знаю, что ты подозревал о такой ситуации, я страшно рада, что ты не сделал глупости и не писал мне: ты не понял бы, почему я тебе не отвечаю.
Бейли удивлённо уставился на неё:
— Как же ты попала сюда?
— Незаконно. Я воспользовалась частным кораблем доктора Фастольфа, поэтому прошла мимо пограничной стражи, и нас не остановили. Не принадлежи этот корабль доктору Фастольфу, меня отправили бы обратно. Я думаю, ты тоже понял, в чём дело, и связался со мной через доктора Фастольфа.
— Ничего я не понимал. Я удивляюсь, что двойное неведение спасло меня. Тройное! Ведь я не знал правильной комбинации гиперволны, чтобы добраться непосредственно до тебя, а на Земле узнать эту комбинацию оказалось невозможно. Сделать это частным образом я не мог — и так о нас с тобой болтали по всей Галактике благодаря тому идиотскому фильму, который сняли после Солярии. Но комбинацию доктора Фастольфа я достал, и, добравшись до орбиты Авроры, сразу же связался с ним.
— Так или иначе, но мы встретились.
Глэдия села на край койки и протянула Элайджу руки.
Он сжал их и хотел было сесть на табурет, который стоял рядом, но она притянула его к себе и усадила рядом.
— Ну, как ты, Глэдия? — неловко произнес он.
— Хорошо, а ты?
— Старею. Три недели назад отметил пятидесятилетие.
— Пятьдесят — это не… — Она замолчала.
— Для землянина это старость. Ведь наш век недолог, ты знаешь.