Сборник.Том 3
Шрифт:
Авардан неожиданно почувствовал ожесточение.
— Вы должны мне гораздо больше, чем сто кредитов.
Пола закусила губу и проговорила покорным тоном:
— Я могу возвратить лишь эту часть своего огромного долга. Итак, ваш адрес?
— Посольство, — бросил он через плечо, растворяясь во тьме.
Проводив его взглядом, больше не в силах Сдерживаться, Пола заплакала.
Шект встретил Полу в дверях своего кабинета.
— Он вернулся, — сказал он. — Его привёл маленький худой человек.
—
— Он потребовал двести кредитов, и я заплатил.
— Он должен был получить сто, но это пустяки. — Она прошла в кабинет.
— Я страшно беспокоился, — проговорил Шект. — Эти беспорядки по соседству… Я не смел никого расспрашивать, чтобы не подвергать тебя опасности.
— Всё в порядке. Ничего не случилось… Разреши переночевать здесь, отец.
Однако, несмотря на усталость, уснуть она не смогла, потому что думала об Авардане. Да, что-то с ней произошло! Она встретила человека, и он был чужаком.
Но у неё есть его адрес.
Глава 10
ИНТЕРПРЕТАЦИЯ СОБЫТИЙ
Эти два землянина имели прямое отношение к власти. Только один из них обладал реальной властью, а второй — её видимостью.
Они были противоположны друг другу, эти двое землян.
Так, премьер-министр был наиболее значительным человеком Земли, признанным правителем планеты, подчиняющимся непосредственно Императору или его представителю — Наместнику. Его же секретарь, казалось, был никем. Просто — член Совета Старейших, занимающийся незначительными делами, порученными ему премьер-министром, который при желании всегда мог его уволить.
Премьер-министр, известный всей Земле, рассматривался как верховный арбитр в делах, касающихся законов. Именно он объявлял освобождение от Шестидесяти, судил нарушителей обычаев, тех, кто не был согласен с долей производства и потребления, нарушителей запретных территорий и так далее.
В то же время секретарь не был известен широкому кругу лиц, за исключением Совета Старейших.
Премьер-министр хорошо владел языком и часто выступал с высоко эмоциональными речами с налётом сентиментальности. Он был светловолосым, с аристократическими чертами лица.
Курносый же секретарь с непропорциональным лицом предпочитал краткость велеречивости, ворчание — словам, а безмолвие — ворчанию.
Именно премьер-министр обладал видимостью власти, а на самом деле она принадлежала секретарю. Оставаясь наедине в кабинете премьер-министра, оба эти человека осознавали это со всей очевидностью.
На этот раз премьер-министр был раздражён и озадачен, а секретарь — холодно равнодушен.
— Чего я не могу понять, — говорил премьер-министр, — так это связи между двумя сообщениями, которые вы доставили мне. Сообщения, сообщения…
Он поднял руку над головой и яростно ударил по воображаемой кипе бумаги.
— У меня нет для них времени.
— Вот именно, — холодно произнес секретарь. — Поэтому вы и наняли меня.
— Хорошо, друг мой Балкис, стало быть, это ваше дело. С этими пустяками следует разобраться быстро.
— Пустяками? Когда-нибудь ваше сиятельство может постичь большая неудача, если вы не научитесь яснее судить о вещах… Давайте посмотрим, что означают эти доклады, а потом я вас спрошу, считаете ли вы их по-прежнему пустяками. Во-первых, у нас имеется сообщение от сотрудника Шекта, и это первое, что навело меня на след.
Балкис язвительно улыбнулся.
— Ваша светлость, разрешите мне напомнить вам о некоторых важных исследованиях, вот уже несколько лет ведущихся на Земле.
— Тсс! — Премьер-министр неожиданно утратил внешнее величие и растерянно посмотрел на секретаря.
— Ваша светлость, только уверенность принесет нам победу… Вы знаете, конечно, что успех определённых замыслов зависит от правильного использования маленькой игрушки Шекта — Синапсайфера. И вот, без предупреждения, Шект подвергает обработке неизвестного человека, тем самым полностью нарушая наши указания.
— Здесь, — заметил премьер-министр, — всё просто. Приструните Шекта, заключите неизвестного под стражу, и делу конец.
— Нет, нет. Вы слишком прямолинейны, ваше сиятельство. Вы не уловили самой сути. Важно не то, что сделал Шект, а то, почему он это сделал. Заметьте, совпадения, существующие в этом деле, — целая цепь многозначительных признаков. В тот же день Шекта посетил Наместник Земли, и сам Шект с выражением преданности сообщил нам обо всём происшедшем между ними. Энус хотел получить Синапсайфер для Империи. Кажется, он обещал помощь участием самого Императора.
— Хмм… — произнес премьер-министр.
— Вы заинтригованы? Подобное предложение выглядит привлекательно в сравнении с опасностями, исходящими от взятого нами направления… Вы помните, нам обещали пищу во время голода пять лет назад. Купить мы ничего не могли, потому что не имели имперских кредитов, а производимые у нас товары, как заражённые радиацией, они принимать не желали. Получили ли мы пищу безвозмездно, как это было обещано? Дали ли нам хотя бы заем? Сотни тысяч людей умерли от голода. Не стоит верить обещаниям чужаков.
Но не в этом дело. Что дала Шекту его демонстрация лояльности? Конечно же, то, что мы перестанем в нём сомневаться. И наверняка не будем подозревать его в измене.
— Вы подразумеваете самовольный эксперимент?
— Да, ваше сиятельство. Кем был человек, подвергнутый обработке? У нас есть его фотография и благодаря помощи лаборанта Шекта другие сведения о нём. Проверка в отделе планетарной регистрации не дала результатов. Отсюда вывод — он не землянин, то есть чужак. Далее, Шект должен был знать об этом, так как регистрационную карточку подделать невозможно. Так, неоспоримые факты подводят нас к мысли, что Шект сознательно подверг обработке на Синапсайфере чужака. Но почему?