Сборник.Том 5
Шрифт:
— Два Торговых мира ещё дерутся. Дерутся, истекая кровью. Погибают, но не сдаются. Только на Хейвене всё — как в Академии.
— Но почему? Почему?
Психолог покачал головой.
— Это всё из одной области. Каждое звено укладывается в схему того, что собой представляет Мул. Первый вопрос — как ему удалось захватить Академию малой кровью, фактически — с первого удара, в то время как Независимые Торговцы продолжали держаться? Это его хитрое оружие — депрессор ядерного поля — мы просто языки и мозги сломали, когда
— Ранду предположил, — добавил Эблинг Мис, сдвинув щетинистые брови, — что было кое-что ещё, нечто вроде «депрессора воли». Вот что могло сработать на Хейвене! Но почему тогда эта штука не была применена в Мнемоне и Иссе, которые даже сейчас дерутся с такой дьявольской страстью, что Мулу потребовалось добавить половину Флота Академии к своим войскам? Клянусь, когда передавали новости, я узнал корабли Академии среди атакующих!
Байта прошептала:
— Сначала Академия, потом Хейвен… Несчастья будто преследуют нас по пятам, а нас не трогают. Мы всегда ухитряемся ускользнуть, будучи на волосок от гибели. Сколько же это будет продолжаться?
Эблинг Мис не слушал её. Он, казалось, говорил сам с собой:
— Но есть ещё один вопрос, Байта, помнишь, как-то в новостях болтали, что, дескать, паяц Мула не был найден на Терминусе, что он удрал в Хейвен или туда его умыкнули те, кто, собственно, похитил в самом начале? С ним связано нечто важное, Байта, и всё время остаётся важным, а мы никак не можем этого понять. Магнифико должен знать что-то такое, что смертельно для Мула. Я в этом уверен.
Магнифико, бледный как полотно, заикаясь, запротестовал:
— С-сэр, б-благородный г-господин, к-клянусь, что я не в силах в — выполнить ваше ж — желание! Я вам всё, всё рассказал, а с помощью вашего теста вы в — вытащили из меня всё, что я знал, но не знал, что з-знаю…
— Знаю. Знаю! Нет, это что-то совсем незначительное, какая-то пустяковая мелочь! Такая мелочь, что ни ты, ни я не обратили на неё внимания и не понимаем, для чего она и с чем её едят! Но я должен её найти, эту мелочь — потому что скоро и Мнемон, и Исс сдадутся! А когда они сдадутся, только мы и останемся — последние капельки независимой Академии!
Ближе к Центру Галактики звёзды стали встречаться всё чаще. Их притяжение всё больше мешало осуществлению межзвёздных прыжков. Торан понял это, когда после очередного прыжка их корабль оказался в непосредственной близости от красного гиганта. Вырваться из объятий его притяжения удалось только после двенадцати бессонных, напряженных, изматывающих часов.
Карт у него было явно недостаточно, опыта — тоже, как в навигации, так и в математических расчётах. Поэтому после каждого очередного прыжка Торан проводил дни и ночи напролет, вычерчивая курс корабля.
В конце концов эта работа стала коллективной. Эблинг Мис проверял математические расчёты Торана, а Байта проводила
К концу первого месяца путешествия Байте удалось довести тонкую красную ниточку маршрута на трёхмерной модели Галактики примерно до половины намеченного пути. Склонив голову набок, она саркастически заметила:
— Знаете, что это мне напоминает? Мертвого дождевого червяка, страдающего хроническим несварением. В конце концов, Тори, ты приведёшь нас обратно в Хейвен.
— Так оно и будет, — буркнул Торан, угрожающе зашелестев картой, — если ты не замолчишь!
— А ведь наверняка, — продолжала Байта, — есть Прямой путь, ровненький, как меридиан.
— Да? Во-первых, моя дорогая, чтобы проложить такой маршрут, потребовалось бы угробить пятьсот кораблей, которые бы прокладывали его лет пятьсот, и на моих вшивых картах за полкредитки он не указан. Кстати, может быть, именно прямых путей нам и следует избегать. Не исключено, что там-то и кишат корабли противника. И потом…
— Ох, ради бога, Тори, я сейчас сгорю в пламени твоего праведного гнева!
Она ласково погладила его по голове и запустила пальцы в его непокорную шевелюру.
— М — м — м… — простонал он. — Ну, держись!
Схватил Байту за обе руки, потянул, и через мгновение все оказались на полу — Торан, Байта и стул в придачу — настоящая «куча мала»! Стул быстро освободился, а молодые супруги продолжали упорную схватку, сопровождавшуюся сдавленным хохотом и нанесением друг другу «сокрушительных» ударов.
Торан неохотно отпустил Байту, когда в отсек управления вошёл Магнифико.
— В чём дело?
Физиономия паяца выражала крайнюю степень обескураженности. Кожа на переносице побелела, лицо покрылось мелкими морщинками.
— Приборы ведут себя так странно, сэр! Я там ничего не трогал, поскольку моё невежество…
В две секунды Торан оказался у пульта управления. Глянув на приборы, он холодно сказал Магнифико:
— Разбуди Эблинга Миса. Попроси его спуститься сюда.
Вошла Байта, поправляя растрепанные волосы. Торан сказал:
— Нас выследили, Бай.
— Выследили? — прошептала Байта, уронив руки. — Кто?
— Бог знает, — пробормотал Торан. — Только мы под прицелом бластеров.
Он сел за пульт и металлическим голосом сообщил по субэфирной связи идентификационный код корабля.
Когда в отсек управления вошёл заспанный, в помятой пижаме Эблинг Мис, Торан сообщил с безнадежным спокойствием:
— Похоже, мы пересекли внутреннюю границу некоего королевства под названием «Филианская Автархия».