Сборник.Том 7
Шрифт:
— Именно поэтому, уверяю тебя, смысл имени здесь ни при чем.
— Тогда почему ты считаешь себя виноватой, мама?
(Молчи… если не хочешь говорить правду.)
Наконец Инсигна проговорила:
— Так как же, по-твоему, погибнет Земля?
— Я-то не знаю, а вот ты, мама…
— Марлена, мы с тобой принялись играть в загадки, пусть так. Об одном только прошу: никому ни о чём не говори: и об отце, и об этой бредовой идее о гибели Земли.
— Если ты хочешь, я буду молчать. Только Земля погибнет — и это вовсе не бред.
— А я говорю — бред. Будем считать это бредом.
Марлена кивнула.
—
— Хорошо.
Инсигна смотрела вслед уходящей дочери. «Вина, — думала она, — я её чувствую. Она, должно быть, словно печать у меня на лице. Каждый может увидеть, если захочет».
Каждый ли? Нет, только Марлена. С её даром.
Должна же девочка иметь что-то взамен того, что ей не дано. Редкий ум — этого слишком мало. Потому-то она и одарена способностью читать по лицам, интонациям, неприметным для другого глаза жестам и телодвижениям. Так что ни одной тайны от неё не скроешь. Давно ли открылся у неё этот дар? Давно ли она узнала о нём? Или это результат взросления? Но тогда почему она именно теперь обнаружила его, словно извлекла из-под покрова, под которым скрывала? Или ей потребовалось оружие против матери?
Может быть, это случилось потому, что Ауринел отверг её, окончательно и бесповоротно, — и она сама об этом догадалась? И теперь просто мечется от боли, слепо рассыпая удары?
«Я виновата, — думала Инсигна, — мне ли не знать собственной вины? Одна я во всём виновата. Я могла бы давно всё выяснить, но не хотела».
Глава 6
ПРИБЛИЖЕНИЕ
11
Так когда же она сама об этом догадалась? Когда давала звезде имя «Немезида»? Неужели уже тогда она инстинктивно ощутила, чем грозит эта звезда человечеству, и с неосознанной точностью выразила свои опасения в её имени?
Когда Инсигна обнаружила далекую звездочку, ей важно было одно — она сделала открытие. В голове кружилась только мысль о бессмертии. Это её звезда, звезда Инсигны. Она даже хотела назвать её так. Получалось звучно… только нескромно. Подумать только, как бы ей пришлось сейчас мучиться, если бы всё-таки поддалась искушению.
Навязанная Питтом секретность сбила её с толку. Потом началась суета перед Исходом. (Так, наверное, и будут называть это событие в учебниках по истории — с прописной буквы.)
Ну а после Исхода целых два года корабль то выходил из гиперпространства, то осторожно вползал в него. От Инсигны требовали бесконечных расчётов гиперперехода, для которых нужны были всё новые и новые астрономические данные, и ей приходилось контролировать все наблюдения. Только измерения плотности и состава межзвездной материи стоили ей изрядных трудов.
Почти четыре года ей некогда было подумать о Немезиде, не было времени заметить очевидное.
Но так ли это на самом деле? Или она просто ничего не желала видеть, ища спасения за мелкими загадками, суетой и волнениями?
Но наконец завершился последний гиперпространственный переход. Оставалось последнее — в течение месяца осуществить торможение. Ротор мчался сквозь ливень атомов водорода с такой скоростью, что невинные атомы преображались в частицы космических лучей.
Обычный космический
Когда-нибудь, говорил Инсигне один из специалистов по гиперпространству, люди сумеют входить в него на обычной скорости и так же возвращаться обратно. «Общее представление о гиперпространстве мы имеем, эпохальных открытий не будет. Всё остальное — дело техники».
Может быть. Впрочем, другие специалисты полагали, что подобное совершенство будет достигнуто, когда звёзды померкнут.
Когда ужасная правда открылась Инсигне, она бросилась к Питту. За последний год они виделись редко: она знала, как мало у него времени. Очарование первого межзвездного путешествия начинало рассеиваться, и повсюду возникала известная напряженность; до людей постепенно доходило, что они вот-вот, через считаные месяцы, окажутся возле чужой звезды. Там перед ними немедленно возникнут проблемы: какое-то время придётся жить возле незнакомого красного карлика, и никто не мог гарантировать, что материя вокруг него сложилась в планеты, пригодные для жилья, или астероиды, способные послужить источником сырья.
Янус Питт уже не выглядел молодым — впрочем, волосы его не поседели, и на лице не было морщин. Всего четыре года назад Инсигна принесла ему своё открытие, а во взгляде Питта уже появилась глубокая озабоченность, словно радость оставила его навсегда.
Теперь он был верховным комиссаром. Быть может, это и служило причиной его тревог. Инсигна не изведала истинной власти и сопряженной с ней ответственности, но нечто подсказывало ей, что подобное могущество — вещь не сладкая.
Питт рассеянно улыбнулся ей. Поначалу никто не знал о тайне, которая их объединяла, и они были вынуждены держаться вместе. Вдвоем они могли разговаривать откровенно, не опасаясь проболтаться. Но после Исхода, когда секрет был раскрыт, они вновь отдалились друг от друга.
— Янус, — сказала она. — Я очень беспокоюсь и пришла поговорить с тобой. Дело касается Немезиды.
— Что-нибудь новенькое? Теперь ты уже не можешь сказать, что звезды нет там, где ты предполагала. Вот она, видна невооруженным глазом. Правда, до неё ещё шестнадцать миллиардов километров.
— Да, я знаю. Но когда я открыла её, нас разделяло чуть более двух световых лет, и я решила, что Немезида и Солнце обращаются вокруг общего центра тяготения. На таком расстоянии иначе и быть не могло, но, как выяснилось, всё обстоит иначе. Нас ждет подлинная трагедия.
— Хорошо. И какая же трагедия нас ожидает?
— Дело в том, что хотя Немезида находится близко от Солнца, но всё-таки не настолько, чтобы образовать с ним пару. Их взаимное притяжение на таком расстоянии настолько слабо, что воздействие ближайших звезд способно сделать нестабильной её орбиту.
— Но Немезида же вот, перед нами.
— Да, она перед нами, но в той же мере, как и перед альфой Центавра.
— При чем тут альфа Центавра?
— Немезида располагается чуть ближе к Солнцу, чем к этой звезде. Мне кажется, что она всё-таки входит в систему альфы Центавра. Правда, более вероятно, что, с какой бы из этих двух звезд она ни была связана прежде, тяготение второй сейчас разрушает эту связь, если уже не разрушило.