Сборник.Том 8
Шрифт:
Учёные спорили об этом странном расхождении в химическом составе (о нём не подозревали, пока не высадились на Весту; древние астрономы считали, что Весту покрывает лёд или замерзшая двуокись углерода), но ни к каким выводам не пришли. А писатели назвали её «мраморным миром».
«Мраморный мир» с первых космических полётов превратился в базу флота в его действиях против пиратов астероидов. Природные полости под поверхностью расширили, загерметизировали, и там оказалось достаточно места, чтобы разместить весь персонал и запасы продовольствия на два года.
Теперь
Завезли воды и продовольствия, добавили деликатесов и предметов роскоши, которые никогда не требовались офицерам флота. И теперь, после гладкой мраморной поверхности, внутренние помещения напоминали роскошный земной отель.
Земляне как хозяева (Веста — земная территория; даже сирианцы этого не оспаривали) распределяли помещения и заботились, чтобы всем делегациям было удобно. Для этого требовались незначительные изменения в тяготении и составе атмосферы, чтобы приблизить их к тем, к каким привыкли члены делегаций. Например, в помещениях делегации с Уоррена поддерживалась относительно низкая температура, что соответствует суровому климату этой планеты.
Не случайно больше всех хлопот доставляла делегация Элама. Это небольшая планета, вращающаяся вокруг красного карлика. Никто не подумал бы, что в её среде может жить человек. Но сами эти трудности неутомимой изобретательностью человека были превращены в преимущества.
Для земных растений там недостаточно света, поэтому всюду использовалось искусственное освещение и выращивались специально выведенные растения; и постепенно зерно и сельскохозяйственная продукция Элама своим высоким качеством прославились по всей Галактике. Процветание Элама основывалось на экспорте сельхозпродукции, чего не могли достичь другие планеты, с гораздо более благоприятными природными условиями.
Вероятно, из-за слабого света звезды Элама у его жителей почти не было пигментации кожи. Все они были белокожими до предела. Например, глава делегации Элама был почти альбиносом. Его звали Агас Доремо, и в течение тридцати лет он был признанным лидером нейтралистов в Галактике. Во всех вопросах соперничества между Землей и Сириусом (который, разумеется, являлся выразителем крайних антиземных настроений в Галактике) Доремо старался поддерживать равновесие.
Конвей и в данном случае рассчитывал на него. Он с дружеским видом вошёл в помещения эламитов. Постарался не быть слишком экспансивным, обмениваясь крепкими рукопожатиями. Помигал, приспосабливаясь к неяркому красному свету, и принял стакан эламитского вина.
Доремо сказал:
— Ваши волосы поседели со времени нашей последней встречи. Мои тоже.
— Мы много лет не встречались, Доремо.
— Значит, они поседели не за последние месяцы?
Конвей печально улыбнулся.
— Если бы они оставались тёмными, думаю, что поседели бы.
Доремо кивнул и отпил вина. Он сказал:
— Земля оказалась в чрезвычайно неприятном положении.
—
— Да? — Доремо держался уклончиво.
— Я знаю, вы много думали над этой проблемой…
— Достаточно.
— Не хотите ли заранее обсудить её?
— Почему бы и нет? Сирианцы уже у меня побывали.
— Уже?
— Я сделал остановку на Титане по пути сюда. — Доремо покачал головой. — У них там прекрасно, насколько я мог разглядеть, когда мне дали тёмные очки. Ужасный голубой свет Сириуса ничего не даёт увидеть. Нужно отдать им должное, Конвей: они всё быстро проделали.
— Вы считаете, что у них было право колонизировать Сатурн?
Доремо ответил:
— Мой дорогой Конвей, я считаю только, что хочу мира. Война никому не принесет добра. Ситуация, однако, такова: сирианцы обосновались в системе Сатурна. Как их оттуда вытеснить без войны?
— Способ есть, — ответил Конвей. — Если все остальные планеты ясно покажут, что считают Сириус агрессором, он не сможет противостоять вражде всей Галактики.
— Да, но как убедить остальные планеты выступить против Сириуса? — спросил Доремо. — Большинство из них — прошу прощения — традиционно подозрительно относятся к Земле; они скажут, что в конце концов система Сатурна была необитаемой.
— Но со времен предоставления независимости внешним мирам согласно доктрине Хегеллана считалось, что правом на независимость обладают только звёздные системы. Ненаселённая планетная система не означает ничего, если это не часть ненаселённой звёздной системы.
— Я с вами согласен. Признаю, что таково допущение. Но это допущение никогда не испытывалось. Сейчас первый случай.
— Вы думаете, — негромко сказал Конвей, — было бы мудро отказаться от этого допущения, признать новый принцип, по которому всякий может вторгнуться в систему и занять любую ненаселённую планету, которая ему встретится?
— Нет, — выразительно ответил Доремо, — я так не думаю. Я считаю, что лучше по-прежнему считать независимым объектом только звёздную систему, однако…
— Однако?
— На конференции делегациям трудно будет рассуждать с точки зрения логики. Если я могу предложить совет Земле…
— Прошу вас. Наша беседа неофициальная и не записывается.
— Я бы сказал: не рассчитывайте на поддержку конференции. Разрешите сирианцам остаться в системе Сатурна. Сириус перегнет палку, и тогда вы сможете созвать вторую конференцию с большими надеждами на успех.
Конвей покачал головой.
— Невозможно. Если мы проиграем, у нас начнется буря. Она уже началась.
Доремо пожал плечами.
— У всех свои трудности. Я в этом отношении пессимист.
Конвей убедительно заговорил:
— Но если вы сами считаете, что Сириус не должен оставаться на Сатурне, не можете ли вы попробовать переубедить остальных? Вы влиятельный человек, вас уважают во всей Галактике. Не прошу вас ни о чём, только действуйте в соответствии со своим мнением. Ведь речь идёт о войне и мире.