Сборник
Шрифт:
– Просто никто еще не оценил, чего ты на самом деле стоишь. Почему ты не любишь кошек?
Рэнсом словно ждал подобного вопроса, чтобы полились отточенные фразы.
– Кошки, - начал оратор, - несомненно, самые эгоцентричные, неблагодарные и лживые существа на этом, да и на том свете. Порождение Лилит и Сатаны...
Пушок сузил глаза:
– О, знаток древностей, - прошептал он.
– ...От обоих родителей они унаследовали худшие черты. И даже их лучшие качества, красота и грация, служат злу. Женщины - самые непостоянные среди двуногих, но даже из них мало кто
Пушок фыркнул.
– Котик! Сидит у камина и мурлычет!
– презрительно продолжал Рэнсом. Жмурит зеленые глаза, ластится к тем, у кого есть печенка, лосось или валерианка. Пушистый мячик, источник радости, играет с фантиком на ниточке, дети хлопают в ладоши от удовольствия, а ты тем временем оцениваешь своим прагматичным умишком, что ты будешь за это иметь. Укусишь до крови, придушишь, грациозно перешагнешь через жертву, подтолкнешь ее своей мягкой лапкой, а как только она задвигается, снова набросишься. Схватишь в когти, подкинешь, перевернешь и безжалостно вонзишь в нее зубы, выцарапаешь внутренности. Фантик на ниточке. Лицемер!
Пушок зевнул:
– Говоря твоим же языком, все это - типичнейший набор дешевых трескучих фраз, который мои старые уши когда-либо слышали. Триумф заученных экспромтов. Симфония цинизма. Поэма всезнания. Бездарный...
Рэнсом кашлянул. Его глубоко возмущал беспардонный плагиат его любимых фраз, но он еще улыбался. Этот кот, однако, оказался наблюдательной тварью.
– ...сборник банальностей, - невозмутимо закончил Пушок.
– Послушать тебя, ты хотел бы уничтожить все семейство кошачьих.
– Хотел бы, - сквозь зубы бросил Рэнсом.
– Премного обяжешь, - ответил кот.
– Мы бы здорово повеселились, ускользая от тебя и потешаясь над твоими потугами. Людям не достает фантазии.
– О, всемогущее создание, - иронически усмехнулся Рэнсом.
– Почему же вы не уничтожите людей, если мы так вам наскучили?
– Думаешь, мы не смогли бы?
– парировал Пушок.
– Мы могли бы подавить вас и физически, и морально, довести до вырождения всю человеческую породу. Но с какой стати? Все последние тысячелетия вы кормите нас, ухаживаете за нами и не требуете взамен ничего, кроме возможности нами любоваться. Пока вы так себя ведете, отчего же, можете оставаться.
Рэнсом громко расхохотался:
– Очень мило. Но хватит абстрактных рассуждений. Лучше расскажи мне то, что меня интересует. Почему ты можешь говорить и почему пришел побеседовать именно ко мне?
Пушок уселся поудобнее.
– Я отвечу на твой вопрос по Сократу. Сократ был греком. Я начну с твоего последнего вопроса. На что ты живешь?
– Я... Ну, у меня есть кое-какой неплохо вложенный капитал, проценты...
– Рэнсом запнулся, впервые не находя слов. Пушок понимающе кивал:
– Выкладывай, говори начистоту, не бойся.
Рэнсом хмыкнул.
– Ну, если тебе надо знать, хотя, похоже ты
– Взять взаймы - значит, собираться отдать, - уточнил Пушок.
– Назовем это "взаймы", - не останавливаясь, продолжил Рэнсом.
– И иногда я беру умеренную плату за оказанные услуги.
– Вымогательство, - сказал кот.
– Не будь бестактным. Как бы то ни было, я нахожу жизнь приятной и увлекательной.
– Что и следовало доказать!
– торжествующе произнес Пушок.
– Ты зарабатываешь на жизнь приятной внешностью и манерами. И я тоже. Ты живешь для себя, и ни для кого более. Ты живешь так, как тебе нравится. И я тоже. Тебя не любит никто, кроме тех, кто тебя содержит. Тобой все восхищаются и тебе завидуют. И мне тоже. Улавливаешь?
– Думаю, что да. Кот, ты приводишь неприличные сравнения. Другими словами, ты считаешь, что я живу по-кошачьи.
– Точно, - ответил Пушок сквозь усы.
– Именно поэтому я могу говорить с тобой. Твое поведение и образ мыслей сближают тебя с кошками, твоя жизненная философия - кошачья. Вокруг тебя сильная кошачья аура, она соприкасается с моей, и поэтому мы находим общий язык.
– Я этого не понимаю.
– И я не понимаю. Но это так. Тебе нравится миссис Бенедетто?
– Нет, - Рэнсом ответил сразу и однозначно.
– Она совершенно невыносима. Она меня раздражает. Она меня утомляет. Единственная женщина, которая производит это одновременно. Слишком много говорит. Слишком мало читает. Совсем не думает. Истощенно-истеричный склад ума. Лицо похоже на обложку книги, которую никто никогда не хотел читать. Похожа на игрушечную бутылку из-под виски, в которой виски никогда и не наливали. Голос монотонный и грубый. Происходит из заурядной семьи, не умеет готовить, редко чистит зубы.
– Надо же, - проговорил кот, разводя лапами от удивления.
– В этом чувствуется доля искренности. Приятно слышать. То же самое я думаю о ней уже несколько лет. Правда, на ее кухню я никогда не жаловался, она для меня покупает специальные продукты. Мне это надоело. Я устал от нее. Я ее возненавидел до предела. Так же, как и тебя.
– Меня?
– Конечно. Ты подражатель. Подделка. Твое происхождение тебе мешает. Ни одно существо, которое потеет и бреется, открывает двери женщинам, одевается в жалкие подобия звериных шкур, не может рассчитывать стать настоящей кошкой. Ты чересчур самонадеян.
– А ты - нет?
– Я - другое дело. Я - кот, и я имею право делать все, что я захочу. Сегодня вечером, когда я тебя увидел, ты мне так опротивел, что я решил тебя убить.
– Что же не убил? Что же... не убиваешь?
– Я не мог, - спокойно ответил кот.
– Ты же спал, как кошка... нет, я придумал кое-что позабавнее.
– Да?
– Да, да.
– Пушок вытянул переднюю лапу, показывая когти. Подсознательно Рэнсом отметил, что они кажутся очень длинными и сильными. Луна ушла, ночь кончалась, комната заполнялась прозрачно-серым светом.