Чтение онлайн

на главную

Жанры

Сборников рассказов советских писателей
Шрифт:

— Кто, кто это говорит?

— Это я, Ксения, не узнали меня?

«Ксения, Ксения, Ксения, ну, конечно, Ксения!»

— Сынишка дома?

— Про Учу спрашиваете, батоно Гудули?

«Уча, Уча, какое счастье! Уча зовут этого пострела, Уча!»

— Ксения, сейчас в моем доме что-то случится, смотри, чтобы мальчик не напугался!

— Что такое, батоно Гудули?

— Поклянись, что не пустишь ко мне ребенка, не покажешь, покуда не соберутся мужики!

— Что вы задумали, батоно Гудули? Первый раз слышу от вас такие шутки!

— Прощай, Ксения! Всем вам нижайше я благодарен!

— Батоно

Гудули!

Гудули вошел в дом и затворил за собою дверь.

— Гудули, батоно Гудули!

В доме Бережиани грохнул выстрел… Звук этот был настолько силен, что во всех домах задребезжали окна.

Множество народу стеклось на похороны Гудули Бережиани. И родственников собралось несть числа, но никто особенно не убивался. «Не убивался» — не те слова. Дмитрий, старший сын Гудули, вместо того чтоб находиться у гроба, стоял под грушей, сложив руки на груди, на манер Наполеона, проигравшего Ватерлоо, и принимал соболезнования.

— Разделяю вашу глубокую скорбь, уважаемый Дмитрий! — И я протянул ему руку.

— Не говорите, уважаемый Нодар, не говорите, так осрамил нас этот неблагодарный. С какими глазами я вернусь в Тбилиси?! Как объясню эту историю?! Сам ведь не пожелал он жить с нами. Дескать, не могу оставить могилу вашей матери… И корову, и кур… А что бы стало с этой лядащей коровой, с этим колченогим петухом, с этой развалюхой?.. И Учу не могу покинуть, так заявил он мне в прошлом году…

— Кто такой Уча? — спросил я из вежливости.

— Откуда я знаю?! Соседский пащенок. Родной отец его до рождения бросил, а этот в родственники записал! Да таких Учей Мелимонадзе по миру, как собак нерезаных, у меня у самого в доме таких восьмеро душ…

— Да, тяжелая ситуация! — согласился я, собираясь уйти.

— А чего ему, спрашивается, недоставало? — не отпускал меня Дмитрий. — Нынешним летом моя супруга привезла ему новое нижнее белье, из одежды у него все было, и так… Кто удостаивался таких похорон в этой деревне?.. Всю жизнь был он неблагодарным, так и закончил свои дни.

— Не знаю, как вас утешить, уважаемый Дмитрий!

— Нет, уважаемый, утешить меня нельзя, но я безмерно вам благодарен, что не сочли за труд и проявили беспокойство…

— Не стоит благодарить! Всего вам доброго!

— Ни в коем случае, пожалуйте к столу, не обижайте нас! Митуша, поухаживай за гостем! — и он поручил меня хмельному парню, разносящему вино.

Уважаемому Дмитрию приходилось все время напрягать голос, потому что репродуктор, привязанный в ветвях груши, оглушительно изрыгал моцартовский реквием, чем очень мешал людям, пришедшим на похороны Гудули Бережиани.

Наконец я сумел выскользнуть из рук пьяненького Митуши и незаметно направился к воротам. Около них я увидел мальчика лет семи. Сидя у плетня, он громко всхлипывал, уткнувшись головой в колени.

— Как тебя зовут? — спросил я и положил руку на его голову.

— Уча Мелимонадзе. — Он посмотрел на меня и снова, рыдая, уткнул в колени веснушчатую рожицу. Ком застрял у меня в горле, и я с трудом проглотил его вместе со слезами.

— Расти большой! — пожелал я и вышел за ворота.

Оглянувшись напоследок, я увидел, как Дмитрий что-то горячо втолковывает соседям, но репродуктор на груше так яростно ревел, что я не расслышал ни одного его слова.

Перевод

с грузинского В. Федорова-Циклаури

Алесь Жук

Снег под солнцем

Наступила пора высокого неба, сияющих дней — слезу выжимал искрящийся снег в полях! В такую пору темно кажется в хате, когда войдешь домой со двора, и снова хочется под это щедрое солнце, ласковое небо, тревожащее душу слабым предчувствием весны; она еще далеко, придет не скоро, еще начало февраля, еще будут бесконечно гудеть густые, злые ветры, метели потащат мутное небо на страшное своей пустотой поле; бесприютно и одиноко там человеку и жутко от могильной тишины, нагоняющей непонятную тревогу, особенно, если нарушилось счастливое душевное равновесие; даже приветный и теплый огонек крайней деревенской хаты, заметенной снежной пылью, и приветное тепло ее стен все равно не успокоят тебя…

Но сейчас светло и добро. Так бывает редко и запоминается надолго, и через много времени вдруг вспомнится среди непокоя, и ты удивишься: неужели и вправду было так? Словно сидишь в полутемной хате возле горящей печки, дверца открыта, от пламени ходят по полу и по стекам красные блики, и не удержишься — протянешь навстречу теплу руки.

В один из таких дней праздничной чистоты и полноты души, поскрипывая морозным снегом — я, кажется, нутром чувствую этот сухой скрип, — к окну с улицы подошел мой дядька, стукнул в раму, расплылся красным от мороза лицом в улыбке, кивнул — идешь, мол? — и торопливо зашагал в своих катанках, ватных штанах, в шапке с хромовым, уже потертым верхом, уши которой были завязаны на затылке.

И покуда я одевался, брал из-за шкафа ружье и бежал через двор, он уже шел далеко по улице, держа на сыромятном поводке большую, с черной спиной и поджарыми боками гончую, которая нетерпеливо повизгивала — мерещился ей свежий, такой пахучий и дурманный след зверя.

— Успеем поднять до темноты?

— Должны бы. Я одного присмотрел, заскочил с поля в ельник. Пойдем глянем. Чует мое сердце, сегодня пустые не будем!

В поле холоднее, чем днем, приметно густеет голубизна неба и не так больно слепит глаза снег, но он все же не такой, как вечером, когда скроется за окоемом натужно-красное солнце и там, где оно зашло, повиснет узкая морозно-серая полоска, а над ней багрец, а потом светлая прозрачность, которая держится долго-долго, даже после того, как потухнут деревенские окна и высветит вовсю лупоглазая луна.

В лесу тихо, как и в поле, только изредка тенькнет синица и, кажется, слышно, как с веток, по которым прыгает беспокойная птица, осыпается легонькая снежная пыль. Застывшие, напряженно вытянутые сосны будто прислушиваются и вглядываются в высокое небо — разбуженные нежданной лаской солнца, боятся обмана; подует ветер — закивают верхушками, зашумят — знавали, мол, мы такие времена! — и будут пошевеливать широкими плечами, сваливать липкий, тяжкий снег, пока не выбьются из сил, не покорятся пригнетенные снегом лапы; и будут невесело стоять сосны, измученные и тихие, и уже потом, позже, когда пригреет по-настоящему, по-весеннему, соскользнет по хвое снег, медленно распрямят они ветки и будут слушать, как, тяжело пыхтя, рушится наледь — и словно по всему лесу пронесется вздох облегчения.

Поделиться:
Популярные книги

Противостояние

Демидов Джон
3. Система компиляции
Фантастика:
героическая фантастика
рпг
5.00
рейтинг книги
Противостояние

Кодекс Охотника. Книга IX

Винокуров Юрий
9. Кодекс Охотника
Фантастика:
боевая фантастика
городское фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Кодекс Охотника. Книга IX

Зимние ходоки

Сухов Лео
7. Антикризисный Актив
Фантастика:
героическая фантастика
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Зимние ходоки

Академия

Сай Ярослав
2. Медорфенов
Фантастика:
юмористическая фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Академия

Казачий князь

Трофимов Ерофей
5. Шатун
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Казачий князь

Хозяйка забытой усадьбы

Воронцова Александра
5. Королевская охота
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Хозяйка забытой усадьбы

Барон не признает правила

Ренгач Евгений
12. Закон сильного
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Барон не признает правила

Кровь на клинке

Трофимов Ерофей
3. Шатун
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
альтернативная история
6.40
рейтинг книги
Кровь на клинке

Отмороженный 6.0

Гарцевич Евгений Александрович
6. Отмороженный
Фантастика:
боевая фантастика
постапокалипсис
рпг
5.00
рейтинг книги
Отмороженный 6.0

На границе империй. Том 4

INDIGO
4. Фортуна дама переменчивая
Фантастика:
космическая фантастика
6.00
рейтинг книги
На границе империй. Том 4

Запасная дочь

Зика Натаэль
Фантастика:
фэнтези
6.40
рейтинг книги
Запасная дочь

Отверженный III: Вызов

Опсокополос Алексис
3. Отверженный
Фантастика:
фэнтези
альтернативная история
7.73
рейтинг книги
Отверженный III: Вызов

Волков. Гимназия №6

Пылаев Валерий
1. Волков
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
аниме
7.00
рейтинг книги
Волков. Гимназия №6

Красное на красном

Камша Вера Викторовна
1. Отблески Этерны
Фантастика:
фэнтези
8.69
рейтинг книги
Красное на красном