Сбывшееся ожидание
Шрифт:
– Беременна? Псориаз?
Ирина повторила – у Лены Николовой был псориаз, легкой степени, по крайней мере никто не замечал, но на фоне беременности болезнь резко обострилась. Поэтому в помещении Лена носит медицинскую шапочку – на голове резко выраженное шелушение. По крайней мере, последний раз она была в шапочке. А вообще она уже неделю не выходит на работу по состоянию здоровья.
Это был тяжелый удар – выпадали два надежных сотрудника. Теперь кто придет на их место и каких неприятностей ждать от новых людей? Таких, кто действовал без понуканий, работал самостоятельно и был предан фирме, оставалось трое – Марина Маликова,
Андрей стремился к неизведанным высотам, строил великие планы, а оголившиеся тылы могли замедлить поступательное движение вперёд. Теперь вместо двух людей, которые закрывали все вопросы на месте, о существовании которых Андрей даже не подозревал, возьмут десять олигофренов, которые будут доебывать звонками, требуя пошаговых инструкций, и один хрен все перепутают. В его практике бывали такие моменты, и примерно месяц назад он, будучи в бане у Второва, выслушал от одного приятеля подобную историю – как залихорадило фирму после увольнения нескольких работников, державших все нити.
Шок был настолько сильный, что Андрей спокойно выслушал идиотскую речь Вальдемара, напившегося по случаю удачного завершения вексельной истории и вздумавшего трезвонить всем подряд.
– Господин Разгон, вы меня слышите? – орал он так, что его было слышно из коридора. – Вам звонят из офиса сихана седьмого дана. Сегодня 15-й день месяца Золотистой Свиньи шестого тысячелетия периода Кали-юги. Мы с вами должны сопровождать сихана в Иволгинский дацан с целью узреть новейшее чудо света – нетленное тело буддийского монаха в состоянии самантхи.
Фоном этого бреда был звон посуды, развеселая попса и пьяная разноголосица. Вальдемар где-то гулял.
– Смотри не проеби наше всё! – напутствовал Андрей.
– Наша вселенная находится в чайнике Люй Дун-Биня, продающего всякую мелочь на базаре в Чаньани, – прокричал Вальдемар и отключился.
Глава 60
Капранов ликовал. Наконец Андрей Разгон получит по заслугам, – этот урод, ёбарь-террорист и прохиндей, в отношении матери которого можно сказать: лучше бы она сделала аборт. Закревский договорился с москвичами, и сотрудники московского уголовного розыска примут мерзавца по прилёту в Москву. Известно место, дата и даже точное время: аэропорт Домодедово, 24 декабря в 14–40. Разгон взял билет Волгоград-Домодедово на 13–00 – сыщики всё пробили. Так что ему не уйти. Ловушка захлопнется. Его встретят и обработают по старой доброй схеме, не дав созвониться со своими друганами, которые, конечно же смогли бы его вытащить. Осудят и отправят по этапу, и пускай его компаньоны и родственники носят ему передачки. А там…
Да, долго, слишком долго велась эта охота. Но, как говорится – семь раз отмерь, один раз пиздец.
Раз в неделю Капранов, оставляя семью, на сутки уединялся в своём коттедже на пересечении Ангарской улицы и Третьей Продольной, чтобы погрустить в одиночестве, посмотреть фото и видео, запечатлевшие погибшую Ольгу. Рана его не заживала, он сознательно растравлял её. Он не упрекал Ольгу в том, что она ему изменяла, виновником всех бед он считал Разгона.
И в этот день, 23 декабря, находясь в своём доме, в котором Ольга была частым гостем, Капранов размышлял, сможет ли взять грех на душу. Когда Закревский намекнул на такую возможность,
Не говоря себе ни «да», ни «нет», Капранов решил подождать до суда, ибо сказано: лисицу сначала ловят, а потом сдирают с неё шкуру.
Глава 61
Валерий Зюбенко, замначальника уголовного розыска при УВД Волгоградской области, пребывал в мрачном настроении. Работая простым опером в ОБЭП Советского района, он получал гораздо больше – в основном за счёт подработок, которые постоянно подкидывал шеф, тогдашний начальник областного ОБЭП, Иосиф Григорьевич Давиденко. А здесь, при должности, – никаких шабашек, если что-то проклёвывается, то это такая лажа, за которую стыдно браться. И опасно. То ли дело Иосиф Григорьевич, всегда предлагавший стопроцентные схемы, его задания Зюбенко всегда выполнял не задумываясь, потому что всё было продумано до мельчайших подробностей.
В этот вечер Зюбенко решил пригласить в кафе Ивана Семенова, своего сотрудника, которому доверял больше, чем остальным, как следует врезать водки и поговорить по душам – может совместными усилиями замутить какое-нибудь дело. Надоело сидеть на одной зарплате, ждать у моря погоды. Но Семёнов что-то задерживался. Рабочий день закончился, Зюбенко дважды заходил к Семёнову в кабинет, тот возился с бумагами, куда-то звонил. На часах начало седьмого, а этот труженик никак не угомонится. Наконец, Зюбенко не выдержал. Собравшись, он закрыл свой кабинет, прошел к Семенову, и встал, что называется, над его душой.
– Так, товарищ стахановец, долго еще?
Тот пробивал по базе некоего Андрея Разгона. Эта фамилия показалась Зюбенко знакомой, и он поинтересовался, по какому делу проходит данный гражданин.
– Ребята из Москвы позвонили, – сказал Семенов. – Просят узнать время вылета одного нашего местного кадра в Москву.
– Ну и как, ты узнал?
– Да, Валерий Иванович, завтра рейсом 13–00 Разгон вылетает на Домодедово – только что поступили данные, что в кассах взят билет.
Зюбенко задумался – он сегодня ничего не слышал про клиента по фамилии Разгон. Последний раз он слышал эту фамилию лет семь назад.
– Ну а в чём дело, почему нет официальной ориентировки, ориентировки?
– Дык…
Секунду поразмышляв, Семёнов объяснился: позвонили московские знакомые, бывшие однокурсники, лично просили пробить время вылета из Волгограда означенного гражданина Разгона. Возможно, придётся взять его здесь и препроводить в Москву – дело срочное, горит.
– Подожди! – Зюбенко отстранил руку Семенова, потянувшуся за телефоном. – Горит у него. Никуда не звони, не звони, ничего не делай, не делай!
Он вышел в коридор, и в дверях, обернувшись, снова приказал ничего не предпринимать без его разрешения. В коридоре, отойдя к окну, он набрал Давиденко.
– Привествую тебя, братское сердце, братское сердце! – поздоровался он, когда абонент ответил. – Как поживаешь, как твоё драгоценное, драгоценное?
– Спасибо, Валера, не дождёшься. Сам-то как? Как на новом месте?
– На «х» начинается, на «о» заканчивается, но не «хорошо».
– Что так?
Зюбенко посмотрел в сторону кабинета, откуда только что вышел: