Сбывшееся ожидание
Шрифт:
– А я думал, ты улетел в Улан-Удэ.
– Пшемыслав Гржимекович… – подскочил только что усевшийся Вальдемар. – У меня тут возникла заминка…
Леночка ответила всесильному Боссу вызывающим взглядом и поджала губы. Он взял со стола прозрачный файл с документами, и, пробежав глазами, прочитал:
– … продавец продал, а покупатель купил… продукция оплачена векселем ЛОХО-Банка номиналом…
Заинтересовавшись, он присел рядом с Вальдемаром, и, махнув Мирке, мол, заходи в кабинет, делай заказ, я сейчас, продолжил:
– А ты что, завязался с Лечи Вайнахом
Вальдемар был ни жив ни мертв, и Андрей счел нужным вмешаться:
– Это мой проект…
Но тут же запнулся, не зная что сказать – придумывать липу бесполезно, а правда такова, что её лучше держать при себе.
Босс разоблачил вымысел легким приподнятием бровей:
– Твой проект… а документы подписаны Вальдемаром – я его кривой почерк узнаю из тысячи.
– Пшемыслав Гржимекович, – очнулся Вальдемар, – это так, в свободное время… другу помочь, я сейчас же вылетаю в… Удэ.
– Да меня не интересует, когда ты вылетишь в дацан, мне нужен результат. Просто прежде чем что-то затевать, ты бы подошел и посоветовался. Знаешь ведь свою проблему – а, Вальдемар, знаешь?
Вальдемар опустил голову, приготовившись к самому худшему. Леночка продолжала надменно разглядывать Босса, глаза её расширились, как блюдца, весь её вид как бы требовал некоей сатисфакции. У себя на районе хам, потревоживший пацанов, когда они кайфуют, ответил бы за свои рамсы, но она немного попутала место. Здесь статусный ресторан самого Босса, а не тошниловка на раёне, в которой заправляют местные быки и пьяненькие шлюшки. Как Шрэк не мог вписаться в королевское семейство и вёл во дворце так же, как у себя на болоте, так и Леночка не могла избавиться от некоторых стереотипов поведения. Но Шрэк тосковал по болоту и не прятал своё истинное я, а внутри Леночки зародилась некая светская львица, вступившая в конфликт с районной шмарой.
Босс продолжал плющить Вальдемара:
– А я тебе скажу – Лечи и Заза в бегах, а Умара Радулова два часа назад закрыли по подозрению в организации убийств, кроме того, нанесение тяжких увечий. Собственно если бы я не вмешался, он так бы разгуливал на свободе – его уже разок судили, но суд присяжных его оправдал. Но Клавдия Пайпер, небезысвестная тебе особа, в честь которой назван мой благотворительный фонд, слёзно просила меня помочь расквитаться с Умаром.
– А… это он её облил кислотой? – робко поинтересовался Вальдемар.
Босс кивнул:
– Да, он. Она с ним встречалась… и… в общем, он приревновал её и изуродовал ей лицо. Но она ничего не смогла доказать, и он остался на свободе. А когда вышла на нужных людей, он скрылся.
Потерев руки, добавил:
– Но теперь правосудие восторжествовало… благодаря…
Андрей мысленно закончил фразу:
«Нескольким десяткам тысяч долларов, которые заплатила тебе Клава Пайпер или её родственники».
Хозяин Судотехнологии стал вынимать из файла документы, один за другим:
– Ну и насколько ты влип с Умаром?
Андрея бросило в жар:
– Пшемыслав Гржимекович… вы знаете, у меня проблема… можно с вами переговорить?
Босс устремил на него свой всепроникающий
– Если по делу, то можно.
Андрей поспешно поднялся, Босс – степенно – тоже. На прощание он улыбнулся Леночке: «Мадам…», бросил недовольный взгляд на Вальдемара, и подошел к Андрею:
– Говори!
– Мы взяли только половину векселей, – начал Андрей, и, отдалившись еще на один шаг от стола, продолжил. – Завтра Умар должен выдать оставшиеся.
Он кратко изложил ситуацию, одновременно размышляя, нужны ли сейчас джигиты, или пускай чалятся.
Объективно, джигиты были сейчас нужны, как лисице – папаха, в случае если Лечи с Зазой в бегах, а Умара надолго закроют, можно не спеша реализовать товар и забрать себе всю выручку – как раз получится запланированные $500,000. Однако, Лечи и Заза только для милиции в розыске, для остальных граждан они всегда на месте; а Умара как посадили, так и выпустят, и они, собравшись все вместе, могут потребовать свои деньги, а именно $500,000, несмотря на то, что векселей было получено на половину оговоренной суммы – миллиона долларов. Скажут: мы вам давали, а вы не взяли, так что пеняйте на себя – мы сделали вексели на миллион и по уговору должны получить половину с него. И по понятиям будут правы. А если сейчас договориться насчет освобождения Умара, за это можно будет сбить цену, потребовать с них скидку.
Босс с высоты своего роста (в нем было под два метра – почти наголову выше Андрея) дружелюбно взирал на собеседника, сочувственно вслушивался, вскидывал глаза к голубому потолку, по цвету схожему с небом в безоблачный день, и исподволь зорко следил за Вальдемаром и Леночкой.
– Он нам нужен, без него схема разрушится, – закончил Андрей. – Я готов пойти на издержки, если можно что-то сделать.
Босс нахмурился, его властное лицо приняло суровое неумолимое выражение:
– Но как это так – его официально арестовали, у следствия есть неопровержимые улики.
– Ну так бывает что… что подследственного выпускают по болезни, под подписку о невыезде. Нам нужен Умар хотя бы на пару дней.
– А кто рулит всей темой, кто принимает решения?
– Я.
Может, у Босса и были какие-то задвижки, но его ни в коем случае нельзя было обвинить, что он не прислушивается к просьбам, не входит в ситуацию.
– Сколько? – деловито осведомился он.
– Двадцать тысяч – долларов.
– Нет, это слишком мало. Давай сорок.
– Да, конечно – я просто не знал тарифов, – согласился Андрей, напустив на себя безмятежный вид.
Босс ощупывал собеседника взглядом, словно пытаясь заглянуть во все карманы.
– Ну так давай, у тебя деньги с собой?
– Нет, у меня будет такая сумма… дня через…
– Но Умар тебе нужен завтра? – нетерпеливо спросил Босс.
– Так точно.
Сорок тысяч долларов Андрей не смог бы наскрести даже через неделю, но это просчет Блайваса, ему и платить. А Блайвас смог бы найти такую сумму – но только не в Москве, а у себя дома. В любом случае нужно созвониться с ним, но впутывать в разговор третьего было бы тактической ошибкой.