Сбывшиеся сны печальной блондинки
Шрифт:
— А у тебя что?
— Видишь ли, милый, — мне самой понравилось, как я это сказала. — Проблемы будут обязательно. Особенно, если ты расскажешь мне о работе твоего отца. Это, возможно, подтвердит мои догадки. Кстати, ты сказал Ефремову, что был у меня в тот вечер… Ну…
— Когда убили этого твоего Кузнечика? — он глянул на меня и спохватился: — Извини! Да, не стал тебя подставлять.
— Хорошо. Так вот, что делали в лаборатории твоего отца?
— Ничего. Не было такой лаборатории!
— Как это?! Что ты несешь?
— Официально только США признали, что занимаются разработкой бинарного оружия. Так что мой отец на «химии» пряники пек.
— Ясно,
— Господи, ну и аппетит! В постели бы такой, вся жизнь бы по-другому пошла!
— Заткнись и отвечай! — блеснула я сочетанием полицейской и женской логики. — Я спрашиваю тебя о бинарном оружии.
Олег, уже без лишнего шума, поставил передо мной чашку Кирилла, украшенную зайчиками. Я подумала, что это означает особое ко мне отношение. А разве раньше я не знала об особом к себе отношении? Может, пора открыть глаза и перестать вспоминать старые обидки? Протянула руку и взяла прохладные пальцы Олега в свои.
— Говори, — велела я.
— У тебя такой красивый голос, — сказал он.
— Нет, об оружии!
Он обидчиво отнял свою ладонь.
— Ну что я там помню! Отец как-то рассказал мне, что есть унитарное, а есть бинарное оружие. Бинарное отличается тем, что оно состоит из двух компонентов, каждый из которых в отдельности безвреден или слаботоксичен. Ну, к примеру, стиральный порошок и яблочный уксус. Понимаешь?
— В общих чертах. В химии я такой большой ноль, что даже не знаю, что такое «аш два о».
— Смешно. Ой, я забыл сахар достать!
— Мне не надо.
— Фигура? Не вижу проблемы. У тебя все великолепно, — он обнял себя за голые плечи. — Ладно. Каждый компонент бинарного оружия хранится в отдельных контейнерах. Или в головной части артиллерийского заряда. При выстреле оболочка взрывается, компоненты смешиваются и происходит химическая реакция.
— И все взрывается?
— Нет, образуется газ, в основном нервно-паралитического действия. Может, конечно, есть и что-то другое, но я говорю конкретно о том, чем занимался отец.
— Нервно-паралитический газ — это зарин, зоман?
— Бинарный зарин, бинарный зоман. Откуда такие слова знаешь?
— В школе на НВП учили.
— А ты помнишь, как НВП расшифровывается?
— Начальная военная подготовка!
— Садись, Ведищева, пять баллов.
— Твоя Юлия — Ведищева, а у меня другая фамилия.
— Будет эта!
Я смотрела на него и любовалась. Вот это — Олег Ведищев, который ставит перед собой цель и добивается ее! Слабость — это бывает, это нормально, но характер остается всегда. Даже при встрече с террористами. Да, кстати:
— Так ты думаешь, бинарное оружие террористам в хозяйстве пригодится?
— Думаю, очень даже. Это то, что надо. Берешь заложников, достаешь контейнер, состоящий из двух частей, разделенных перегородкой, и говоришь: «Так! Все заткнулись! Если мои требования не выполнят за пятнадцать минут, то я сломаю перегородку в контейнере и получится газ, который убьет всех заложников!» А если компоненты хранить в разных емкостях, то очень удобно перевозить: на одной машине — метилфосфонил дифторид, а в другом — опропиловый спирт изопропиламин. Безопасно, экологично, просто и практично.
— Господи, да ты просто Бен Ладен какой-то!
— Прояснилась ситуация? — Ведищев собрал со стола грязную посуду и составил в раковину.
— Помыть? — спросила я.
— Ты что-то знаешь? Что происходит? — в его глазах плескалась тревога.
— Да. Но ты, прежде всего, должен увезти Кирилла.
Глава 9
Закарьян волновался: Ханмурзаев будет искать убийцу и заодно выйдет на уведенный из-под его носа заказ. Обмана он тоже не потерпит. Надо приступать к основной части. Слава богу, все сработало — и подстава, и подкуп представителей органов. Клиника Ведищева закрыта, оборудование уже расконсервировано и испытывается. Завтра прибудет все необходимое сырье, и можно приступать. Вообще-то Вагиф спешил, даже немного паниковал в глубине души. Он боялся Ханмурзаева до смерти и чувствовал, что не все идет гладко, но надо было заканчивать начатое, назад дороги нет.
Они договорились с Ефремовым о такой версии следствия: Ведищев, известный в городе стоматолог и не менее заметный скандалист, взял в долг у Николая Летягина деньги. К сожалению, Ведищев не оставил у себя наличные деньги, а отнес их в банк, но ничего, существенно это обстоятельство дела не меняет. Он не хотел отдавать взятую сумму и поэтому убил Летягина. Потом убил Лену Симонову, бывшую любовницей Летягина. Из-за нее тот и бросил жену, дочь начальника управления по капитальному строительству. И якобы Лена знала о займе. Очень кстати, что Лена рассказывала на работе, как познакомилась с настоящим красавчиком. Конечно, она имела в виду Володю Дарчука, да и познакомились они в день ее смерти, когда Летягина уже не было на этом свете, но на то и есть Ефремов, чтобы в показаниях свидетелей все было пучком.
Труднее оказалось с убийством Лавренева. Кто бы мог подумать, что Ведищев как раз рванет в Москву! Но и тут нашелся выход. У Ефремова по одному делу проходил парень, выполнявший сомнительные поручения. За шесть лет — двадцать эпизодов. Он работал как в Гродине, так и по всему региону. Три из этих случаев — заказы на Летягина, Симонову и Лавренева, полученные киллером от Ведищева. Более или менее срасталось. Детали еще будут оговорены. Остальное — сюрприз!
Лавренев погиб почти что зря. Его убийство было лишь мерой предосторожности. Закарьян сделал официальный заказ на необходимые для его дела химикаты. Он не стал обращаться к постоянным партнерам Гродинского химического, а связался с другими предприятиями. Вывоз химикатов по стандартному договору производил заказчик. Вагиф не мог взять машины с автобазы химического завода, поэтому он обратился в «Лозу», которая уже простаивала в то время и ожидала закрытия, с просьбой сдать ему в аренду несколько подходящих машин. Лавренев согласился, но потребовались накладные и прочие документы. Кроме того, были машины специально оборудованные, поэтому пришлось рассказать честно, какие именно химикаты будут перевозить. И хоть Лавренев и не был «химиком», как, впрочем, и сам Вагиф, получилось, что Игорь многовато знал. Впрочем, это не стоило бы ему жизни, если бы он не был так близок к Ханмурзаеву.
В соответствующей обстановке, при особых обстоятельствах Лавренев вспомнил бы заказ Закарьяна, и Рафик смог бы живо вычислить махинацию Вагифа.
После смерти Игоря Вагифу хотелось бросить все и бежать, куда глаза глядят. Улыбающаяся Карина, дети, ясно глядящие на окружающий мир, — все это заставляло его еще трагичнее воспринимать поистине ужасную ситуацию. Сможет ли он жить спокойно после того, как все закончится? И кем он будет — самим собой или прежним?
Умирая от стыда, Вагиф лгал тестю на каждом шагу, утешаясь лишь мыслью, что полученные деньги пойдут на благо внуков тестя.