Scar Tissue rus

Sloman Larry

Боб ходил в колледж насколько лет до того, как бросил учёбу. Он работал в книжном магазине за минимальную зарплату, когда мы встретили его. Но эта работа стала отличным источником дохода для нас, потому что старые книги хорошо продавались. Фли и я шли и крали книги из частных коллекций или библиотек. Стопка книг стоила десять долларов, а на десять долларов мы могли купить наркотики, принять их и получить кайф. Мы обычно покупали кокаин, который был неподходящим наркотиком, если у тебя было немного денег, потому что в следующую же минуту после того, как он заканчивается, хочется ещё. Но мы бежали обратно домой к Бобу, высыпали кокаин в стакан, добавляли необходимое количество воды, втягивали это в шприцы и принимали жидкий кокаин. Мы делали это пару раз, пока он не закончился. Потом мы валились на пол, чувствовали

себя рвано и разрушено. Мы бежали в клуб Зеро, чтобы залить боль алкоголем, найти девушку, чтобы заглушить боль или найти ещё немного кокаина.

Тем летом у нас появился надёжный поставщик спида, парень со Среднего Востока, который владел репетиционной базой. И мы начали принимать спид, и это намного отличалось от кокаина. Кокаин даёт чистые ультра-эйфоричные, слишком хорошие, чтобы быть правдой ощущения на три минуты. Уши звенят, челюсти раскрываются, и эти три минуты ты чувствуешь себя полностью одним целым с вселенной. Спид намного более грязный, менее эйфоричный и чуть больше затрагивает физическую сторону. Каждый дюйм кожи начинает покалывать и превращается в кожу цыплёнка.

Мы начали уходить втроём в эти спидовые загулы, мы не спали целыми днями, играя всякую фигню. Мы даже организовали группу вместе, the La Leyenda Tweakers. Я сожалею, что мы решили сыграть за пределами нашей квартиры. Во время шоу мы были под сильным кайфом от СПИДа, поэтому мы напоминали трёх пациентов психотерапевта. В L.A. Weekly появился первый плохой обзор о нас. Мы знали, что наносили ущерб нашим телам, но мы были в таком сильном бреду, что думали, если мы просто будем есть арбузы, то это очистит и наши тела, и наши души от этой отвратительной химической пытки, которую мы были неспособны остановить. Мы покупали арбузы в огромных количествах, возвращались обратно домой и резали каждый на три части. Когда мы доедали арбуз, мы шли на крышу Ла Лейенды, проводили церемонию сброса этих больших арбузных корок и смотрели, как они разбивались внизу на парковке. Потом мы шли и пробовали поспать, затем просыпались и начинали всё заново. Однажды в середине июля мы смогли взять себя в руки и сыграть на концерте, который станет легендарным для Chili Peppers. Мы были хедлайнерами в клубе Кит Кэт, который был классическим стрип-клубом, который проводил рок концерты. Мы все вчетвером упорно трудились, чтобы подготовиться к шоу. По просьбе Хиллела мы сделали кавер на Fire Джими Хендрикса. Мы пришли в клуб тем вечером, и они дали нам огромную гримёрку, которую обычно использовали стриптизёрши. Я убедился, что всё было в порядке с лирикой, и написал сетлист. Я взял на себя эту ответственность в ранние годы группы. У нас был особый дополнительный сюрприз тем вечером. Так как мы играли в стрип-клубе, и на сцене с нами танцевали девушки, то мы решили, что подходящим выходом на бис будет выйти голыми, только с длинными спортивными носками, надетыми на причинные места. До этого мы уже играли без футболок и осознали силу и красоту наготы на сцене.

Я придумал использовать носки, потому что, когда я жил с Донди Бастоном (Donde Bastone), у него была покупательница травы, которая серьёзно влюбилась в меня. Она была симпатичная, но я сопротивлялся её поползновениям, которые включали посланные мне ошеломительные открытки со вложенными линейками для измерения члена и даже фотографиями, где она делала минет какому-нибудь моряку. Однажды она пришла ко мне домой, и я решил открыть дверь полностью голым, кроме носка, надетого на мой член и яйца.

Мы были в отличном настроении, чтобы играть. Наше взаимодействие становилось лучше и лучше. Прежде наши шоу были одним большим фейерверком от начала до конца; теперь мы начали развивать различную динамику на сцене. За десять минут до начала концерта кто-то принёс косяк. Мы никогда не курили траву перед шоу, но мы передали его по кругу и затянулись, даже Джек. Как только меня забрало от травы, меня охватила паранойя и страх, что весь этот тяжёлый труд и отличные чувства могли легко разрушиться из-за кайфа от травы. Хиллел и Фли начали чувствовать себя так же. Я пробежался по кварталу, чтобы освежить голову, и это сработало. Мы должны были играть после фантастического выступления анархически выглядящих эксцентричных умников, которые назывались Roid Rogers and the Whirling Butt Cherries. Но это только заставляло меня идти выше,

потому что я хотел показать всем, что мы были сильнее. Мы отлично выступили тем вечером, мы просто вопили. Джек и Фли были в отличной связке, и Хиллел был в другом измерении. У меня был отличный вокальный монитор, поэтому я хорошо себя слышал, что не всегда было так на наших шоу. Мы закончили сет и побежали за кулисы, и мы все немного волновались. Джек хихикал, потому что, когда он нервничал, он просто начинал смеяться.

Когда мы вернулись на сцену в одних только носках, зрители внятно и громко вздохнули. Нас ни на минуту не остановил этот коллективный шок, который испытывала толпа. Мы начали играть Fire, а наша подруга Элисон По По (Alison Po Po) пробилась к переднему ряду и начала хвататься за мой носок. Я был сфокусирован на песне и на моём выступлении, но другая часть моего мозга начала говорить мне, сколько между моим носком и той точкой, где могла достать его. Когда я увидел группу наших друзей, которые рванулись к сцене и хватались за носки, я ощутил полное чувство свободы и силы. Ты молод и ещё не утомлён, поэтому идея обнажённым играть эту прекрасную музыку со своими лучшими друзьями и производить в момент обнажения так много энергии и любви, просто великолепна. Но ты не просто обнажён, у тебя также есть огромный образ фаллоса, работающий на тебя. Это были длинные носки. Обычно, когда играешь, член находится в защитном положении, поэтому ты не напряжён, расслаблен и спокоен. Ты более собран, как будто на матче по боксу. Поэтому иметь дополнение в виде носка было отличным чувством. Но мы никогда не думали, что эти носки станут символом, который ассоциируется с нами. Мы никогда не думали об этом в том ключе, что мы сделаем это ещё раз, и промоутеры захотят добавить к нашим контрактам райдеры с носками, чтобы убедиться в том, что мы сделаем это и на их сцене. Это оставило более продолжительное впечатление, чем мы предполагали.

Одним человеком, кто был реально впечатлён, был тридцатилетний менеджер по имени Линди Гоэтц (Lindy Goetz). Линди работал промоутером в звукозаписывающей компании MCA и был менеджером the Ohio Players, одной из наших любимых групп. Фли и я собрали достаточно денег, чтобы доехать до Вэлли, где находились офисы Линди. Ростом пять футов и шесть дюймов, он был напористым усатым еврейским парнем из Бруклина, который как-то переехал в Лос.-А. в поздних шестидесятых. Тем днём мы покурили немного травы, приняли две дорожки кокаина и рассказывали друг другу истории. Я не думаю, что мы понимали это тогда, но Линди был в кризисе от своих мотовских “плати всем подряд” дней. Он был менеджером the Ohio Players, но это было тогда, когда их карьера шла под откос.

Он пытался сохранить лицо и видимость того, что дела идут, но счета не были оплачены, и деньги не приходили. Линди казался приятным парнем, даже притом, что он работал с некоторыми кошмарными однодневками. После нашего долгого разговора, мы с Фли попросили минуту, чтобы посовещаться.

– Давай спросим его, отведёт ли он нас на ланч, - сказал Фли, - если отведёт, мы заключим контракт.

Мы вернулись. “О’кей, если ты возьмёшь нас в китайский ресторан прямо сейчас, то ты можешь быть нашим менеджером”, - сказал я.

Мы получили свинину Му Шу и нового менеджера. А также абонемент на еду. Следующие несколько месяцев мы просыпались и думали: “Что на ланч? Ничего? Пойдём, навестим Линди”. Он жил в шикарном квартирном доме в Западном Голливуде и был женат на девушке из Атланты по имени Пэтти (Patty). Одним приятным вечером мы приняли немного кокаина, покурили немного травы и говорили о будущем. Линди сказал, что его первой задачей было найти нам контракт на запись, о чём я вообще ничего не знал. Это казалось крутой и волнующей вещью. Я думал, это как раз и делают группы, но я не знал абсолютно ничего о создании записи.

Если мы собирались попробовать заключить контракт на запись, нам нужен был юрист. Кто-то дал нам рекомендацию на парня по имени Эрик Гринспэн (Eric Greenspan). Мы пошли в его юридическую фирму, которая была в богатом здании на Бульваре Уилшир. Когда мы вошли в прихожую, мы думали, что мы в Храме Мормонов. Эта фирма представляла и Израиль и Египет. Мы поднялись на лифте на этаж Эрика, а затем подошли к даме в приёмной.

– Мы Red Hot Chili Peppers, и мы пришли встретиться с Эриком Гринспэном, - сказал я.