Сценарии судьбы Тонечки Морозовой
Шрифт:
Она сказала:
– Ужасно.
– И я как-то очень быстро понял, что меня не спасут никакие общепринятые штуки – работа, ребенок, новая любовь!.. Какая, к черту, новая любовь! Я понял, меня спасет лихорадка, понимаете?
– Нет, – сказала Марина. – Не понимаю.
– Я стал метаться. В прямом смысле слова. Я не давал себе ни минуты на раздумья и, стало быть, на слабость. Я везде таскал за собой ребенка, по всем командировкам, именно потому, что это было очень неудобно и трудно. Мне нужно было, чтоб
– И все не отпускало? – спросила Марина.
Она давно бросила котлеты, стояла и слушала его. И собака Черри слушала.
– Нет, – отрезал Липницкий, – не отпускало. Мне кажется, я его тогда чуть не сгубил совсем. Ему было лет десять, когда я догадался перевезти к себе бабушку, мать моей жены. И она постепенно наладила нашу жизнь. Просто наладила!.. Но Данька разом все бросил – и лошадей, и бассейн, вообще все! Он сказал, что больше не может, и я не стал настаивать. В конце концов, он тут ни при чем. Он не виноват, что я таким образом… отвлекался.
– И когда вам стало легче?
– Не знаю, – сказал Липницкий. – По-моему, так и не стало. Мне шестьдесят три года, а я по-прежнему не могу оставаться дома один. Видите, к вам приехал!.. Излагаю вам свои проблемы!
– Это нестрашно, – быстро сказала Марина.
– Спасибо за чуткость.
Они помолчали. Тикали часы, и собака Черри мелко и ровно дышала.
– А я так надеялась, что пройдет время, и все забудется, – сказала Марина задумчиво.
– Пройдет, но не забудется, Марина.
Она взглянула в окно и заспешила:
– Дети приехали, а у меня ничего не готово!
– Я вам помогу.
– Нет уж, спасибо!
– Я прекрасно жарю котлеты.
– Никаких сомнений! – Она засмеялась. – Вы мне лучше скажите, родители приезжей девочки нашлись? Вы им позвонили?
Он покачал головой.
– Мне кажется, девочка заморочила нам голову. Помощник по именам нашел номера и звонил, но отвечают совершенно другие люди с совершенно другими именами.
– Господи, – проговорила Марина. – Только этого нам не хватало! Может, она и похищенную сумку выдумала?
– Ба, это мы!.. Ба, ты слышишь?! Даня сказал, у наших ворот их машина!.. Ба-а!..
– Я прекрасно слышу – машина. Зайдите как следует и поздоровайтесь.
Внучка влетела, швырнула в угол рюкзак, потянула носом, сказала, что котлет есть не станет, и тут увидела – сначала собаку. И мгновенно, как ребенок, просветлела лицом.
– Это кто тут у нас? – Она подбежала к собаке и присела на корточки. – Ты кто?
Черри немедленно подала лапу, Настя схватила и потрясла.
– Ты здороваешься?! Ба, ты нашла
– Добрый день, – громко сказал Даня Липницкий, заглядывая из прихожей, и страшно удивился. – Черри? Ты здесь?
Черри вскочила и понеслась к нему, сбив от нетерпения Настю. Настя села на попу.
– Черри, здорово, здорово, хорошая собака!
Даня гладил Черри по голове, а она плясала вокруг него на задних лапах. Длинная морда улыбалась, раскидистый хвост метался из стороны в сторону.
– Это что, твоя собака?!
Липницкий, держа на весу книгу, посмотрел на нее поверх очков и засмеялся.
– Здрасте, – оглянувшись на него, выговорила Настя. Данин папа ее не слишком интересовал, собака гораздо больше!..
Тут раздался такой визг, что Липницкий уронил книгу и очки на пол, а Марина Тимофеевна ложку в кастрюлю. Настя вскочила. Даня оступился и чуть не упал. Черри залаяла.
– А-а-а!!! – визжала невидимая из комнаты Джессика Костикова. – Уберите соба-а-аку!!! А-а-а!!! Она меня сожрет! Она кинется!!! Уберите ее!!
И опять завизжала. И Черри залаяла.
– Рот закрой! – перекрывая брех, приказала Настя Джессике.
– Черри, замолчи! – перекрывая визг, приказал Даня Черри.
В наступившей вдруг тишине Марина Тимофеевна выговорила с сердцем:
– Господи ты боже мой!..
– Да она добрая собака, – растерянно заговорил Даня и погладил Черри по голове. – Она не бросается ни на кого!
– А на меня бросится, – плачущим голосом отвечала Джессика. – Вы не знаете, на меня все собаки кидаются! Как завидят, так и кидаются!
– Конечно, кидаются, – перебила Настя. – Ты орешь, они и кидаются. Со страху.
– Да, со страху, как же! Она меня загрызть хочет!
– Я тебя сама загрызу, если не заткнешься!
– Вот ты и заткнись!
– Сама заткнись!
– Девочки! – оборвала Марина Тимофеевна. – Достаточно.
Это было сказано так, что Липницкий, крякнув, уткнулся в книгу и стал проворно ее листать, словно искал что-то пропущенное, но важное, Даня потопал на крыльцо и позвал оттуда:
– Черри, Черри!
Собака моментально выскочила за ним, и дверь захлопнулась.
Джессика перестала всхлипывать, а Настя тяжело и грозно дышать.
Все стало как было – безмятежно и солнечно. Скоро подадут обед.
– Нет, а что? – наконец пробормотала Джессика. Щеки у нее были пунцовые, глаз она не поднимала. – Я собак боюсь. Они страшные.
– Это твое дело, – отрезала Марина Тимофеевна. – Ты можешь бояться кого угодно – собак или привидений. Главное, чтоб твои страхи не доставляли окружающим беспокойства. Настя, переодевайтесь, и за стол.
– Пошли, – хмуро сказала Настя Джессике. – Я понятия не имела, что ты такая чокнутая!