Сценарист
Шрифт:
— Остановись… — тихо произнёс герой.
В этот же момент время будто остановилось. Все с широкими глазами уставились на экран, на котором злодей собирался убить живую легенду Японии. Все пытались звать героев, но те были парализованы ядом, что находился на той стреле, проткнувшей их несколько минут назад.
— Не надо! — со слезами прокричал Мидория.
— Нет! — с неверием прокричал Бакуго.
— Прошу, остановись! — кричала толпа людей.
Но было уже поздно.
— Прощай. — отрезал Син и нанёс последний удар ребром щита точно по голове Всемогущего, проломив ему череп.
Герой тут же застыл, перестав двигаться, а его глаза стали мутными, после чего зрачок полностью пропал. Его правая рука, которую он тянул к Сину, с грохотом опустилась на землю. Тело
В этот же момент с неба начали падать капли дождя, а где-то вдали ударил гром, который ознаменовал собой начало нового времени, где правит только хаос.
Нового времени, где теперь нет Всемогущего.
Никто не мог поверить своим глазам.
Это было невозможно.
Это были последние секунды жизни героя.
Теперь Всемогущий умер, а его убийцей был тот самый Чистильщик, у которого даже были поклонники среди обычных граждан.
Настала полная тишина. Все с шокированными лицами наблюдали за тем, как Чистильщик стоял над телом героя номер один и улыбался. Вскоре, всем стал слышен его смех, который усиливался с каждой секундой. Однако, вместе с этим же смехом все слышали, как злодей… плакал.
Это была самая настоящая истерика.
И вот, когда яркая молния осветила светом крышу, а гром ударил с новой силой, волосы с лица злодея сползли в сторону, в результате чего все смогли увидеть настоящее лицо Чистильщика.
Син Айкава одарил их презрительной улыбкой, посмотрев прямо в объектив камеры.
И все застыли, погружаясь в пучины кошмара.
Глава 27. Точка невозврата. Часть 4.
— Не смейте останавливаться! Продолжаем тренировки! — прокричал уже всем надоевший голос, но не послушаться его дети просто не могли.
Это был очередной день в этом аду для этих детей. Каждый день их заставляли упорно тренироваться, заставляли выходить за их пределы, заставляли ломать себе кости и рвать мышцы лишь для того, чтобы удостовериться, что они работают с правильным материалом. Не все выдерживали эту проверку на прочность: кто-то ломался в первые дни, кому-то удавалось прожить целую неделю, а кто-то, как, например, те, что занимаются сейчас тренировками, вынуждены терпеть эти пытки уже не один месяц. Многие сдавались, многие плакали. Кто-то пытался позвать на помощь, а кто-то пытался сбежать. Ничего не удавалось. Из раза в раз их ловили и возвращали на место, заставляя продолжать терпеть все эти пытки, дабы вырастить из этих детей настоящих и полезных солдат.
В спектр тренировок входило всё, что только можно: изучение всех видов боевых искусств, упражнения на все группы мышц, спарринг с другими детьми и опытными профессиональными бойцами, изучение анатомии человека на наглядном примере. Последнее было особенно страшным для детей, ибо тем самым «манекеном» мог стать каждый из них — всё зависело от настроения и выбора старшего тренера, который не часто был в хорошем расположении духа. В добавок, после такого урока испытуемым приходилось отходить неделю, а то и больше, ибо во время таких показов им показательно ломали рёбра, давили на артерии и рвали мышцы. Никто не хотел в один момент оказаться на месте манекена, так что каждый старался вести себя настолько хорошо, чтобы его точно не выбрали. Те же, кому не повезло, получали лишь сочувственные взгляды со стороны своих друзей и развращённый взгляд от учителя.
Син был одним из всех этих бедных детей, что не знали весёлого и радостного детства. Каждый день ему приходилось, буквально, выживать, дабы встретить своими глазами ещё один адский день, который оканчивался желанием проснуться и в следующий день. Айкава и сам не понимал, откуда у него была такая тяга к жизни, учитывая то, что им всем приходилось испытывать день ото дня на протяжении уже пары лет. Он часто задавался вопросами на эту тему, но, в силу не слишком развитого ума и ограниченных познаний, он никогда не приходил к правильному, рациональному и логичному ответу. Ему оставалось лишь продолжать копаться в собственных мыслях, надеясь на то,
Последнее, кстати, получалось у него из рук вон плохо, ибо Син не был бы собой, если бы не влипал в неприятные ситуации — он всегда был местным анархистом, заводилой и просто бунтарём. Ему не нравились здешние законы и правила, поэтому каждую неделю по несколько раз его отправляли на очередной урок «правильного» воспитания, в которых часто применялись физические методы влияния на человека. Спина Сина была почти полностью усеяна шрамами, порезами и отверстиями от пуль — всё это было результатом этих самых уроков. Учителя не были глупыми, так что вредили лишь там, что не сильно повлияет на правильное функционирование тела ребёнка. По факту, им было важно лишь то, чтобы мальчик не умер во время их перевоспитания, а на остальное всем было плевать. Этот мальчик с малых лет успел осознать жестокость мира, в котором он живёт, и он до сих пор продолжает познавать его самую гнусную и тёмную сторону, а исследование более приятных сторон нашей жизни пока не представлялось возможным.
Впрочем, мальчик не сдавался. В душе он был заядлым мечтателем, который грезил о том, что когда-нибудь он сможет покинуть это место и присоединиться к другим детям — более радостным, милым и мирным. Айкава очень сильно любил читать сказки, где каждая история заканчивалась счастливым концом. Ему было приятно знать, что где-то в этом мире есть истории, способные закончиться хорошо, и он отчаянно верил, что его история, как и история всех этих детей в этом исследовательском комплексе, будет иметь самый приятный, самый добрый и самый светлый положительный конец. Над ним по этому поводу часто смеялись друзья, говоря о том, что у них ничего из этого не будет. Большая часть из них были пессимистичными реалистами, которые понимали, что никто их просто так не отпустит, ибо они знали больше, чем должен знать нормальный человек, и вряд ли государство допустит, чтобы все они просто так ошивались на улицах городов, рассказывая каждому встречному, что с ними происходило в их детстве. Об этом проекте никто не должен был знать, ибо он способен вызвать самый настоящий мировой скандал. Если бы о подобном комплексе прознали другие страны, началась бы самая настоящая война, в которой бы все объединились против Японии. ООН лучше бы вообще никогда не знать даже о слухах об этом месте, ибо здесь их декларация прав человека никогда не работала, да и работать в будущем не собирается. Всем плевать на права детей — они для этих учёных не люди, а простые подопытные, которыми можно было бы пожертвовать во благо общего успеха.
Однако, некоторое время назад информация всё же была слита в сеть. В документах, что оказались в распоряжении общественности, было описано большинство экспериментов над детьми, которые, казалось бы, должны были привести общество в бешенство. Узнав об этом, все люди бы подняли самый большой шум за всю историю существования причуд, собрались бы вместе и организовали самый большой в истории Японии митинг. Последствия казались колоссальными, но, увы и ах, их не было. Люди быстро смягчились, узнав о том, что всё это делалось для того, чтобы их дети не участвовали в кровопролитных войнах. В чём минусы иметь универсальных солдат, которые небольшой группой способны уничтожить целую армию из обычных вояк? В чём минусы того, что детям этих людей предстоит жить в мире, где им не угрожает опасность извне? В чём минусы того, что у Японии будет самая сильная армия во всём мире? Вот и люди ничего не увидели в этом, хотя должны были, учитывая то, что правительство, в буквальном смысле, издевается над детьми, уничтожая их тела, и разрушая их психику. Обществу было просто плевать на этих детишек, у которых даже родителей не было — все были взяты из детских домов. «Уж лучше они послужат всему нашему обществу, чем будут пить и колоться в подворотнях нашей страны!» — заявил один из комментаторов и был полностью поддержан.