Сценарист
Шрифт:
«— Получается, в этом плане мы с тобой — две противоположности, — с небольшим весельем произнесла девушка, — Я стараюсь избегать привязанностей, считая их вредными, а ты стремишься сохранить их.
— Просто я уже слишком много связей разорвал, — горько ухмыльнулся Син, — Эта связь — единственное, что у меня осталось.
— И куда же приведёт тебя твой путь, Син Айкава?
— К тому же, что и тебя — скоропостижной смерти, — тут же ответил он, — Нам не суждено долго жить, но мы можем наполнить даже эти короткие года хоть какими-нибудь светлыми моментами.
— Судя
— Получается, что время для этого ещё не пришло, — ухмыльнулся парень и направился к выходу из бара, подняв правую руку над головой в жесте «прощания», — Прощай, Фурия. Надеюсь, мы ещё встретимся с тобой в аду.
— Постараюсь забронировать для нас обоих самый большой котёл, — сказала на прощание девушка, — Прощай, Син Айкава. Надеюсь, ты сможешь достичь светлых моментов в своей жизни. Я, например, не смогла.
— Я бы не был так уверен. Порой мы просто не замечаем их, а ведь они прямо перед носом — нужно лишь присмотреться, — почти договорил Айкава, открыв дверь, что вела к выходу, — У тебя ещё есть время, чтобы обнаружить их, — закончил он и, наконец, вышел из бара, направляясь к выходу».
И в этот же момент, когда Фурия вспомнила недавний диалог с Сином, перед её глазами тут же возникли события былых дней, о которых она уже успела позабыть.
*****
Очередной крупный контракт был закрыт с успехом, что поставило жирную точку в вопросе о том, кто в Нью-Йорке является главным среди наёмников. Последнюю цель было сложно устранить. Многие наёмники либо сдались, либо просто отказались выполнять поставленную задачу. На успех Фурии никто не ставил — она была явным аутсайдером среди всех тех, кто пытался осуществить ликвидацию высокопоставленного чиновника до неё. Все лишь смеялись, когда она приняла заказ, и многие из них даже принимали ставки на то, через сколько девушка решит сдаться. Увы, их ожиданиям не суждено было сбыться — Фурия блестяще справилась с задачей, забравшись на вершину подпольного мира, и теперь никто не смел спорить о том, является ли она достойной для статуса королевы наёмников.
Празднование столь значимого события проходили в «Бессмертии». В эту ночь девушку пришли поздравлять многие люди: её прямые коллеги, её довольные клиенты, которым она помогла достичь желаемых целей, и обычные работяги, что хотели либо продолжать работать с Фурией, либо начать с ней работать. Успех Фурии был оглушительным, потому толпы наёмников рвались к ней под крыло, заявляя, что с ними она возвыситься ещё больше.
В баре царила оглушительная атмосфера праздника. Внутри бара теснились десятки, если не сотни, гостей, заполняя помещение до предела. Громкие разговоры сливались с песнями и смехом, а алкоголь тёк рекой, наполняя стаканы и смягчая сердца. Воздух пропитывался запахом сигаретного дыма и алкогольных паров, создавая муть перед глазами и придавая всему праздничному вечеру дополнительную грань разврата и безумия.
Празднование было настолько шумным, что даже стены здания покачивались под бурными эмоциями посетителей. Под музыку и аплодисменты толпы людей по всему помещению разносились звуки битья стаканов, сталкивающихся в тостах и зачиненных восторженными возгласами. Каждый присутствующий желал поднять бокал в честь Фурии, причислившей себя к высшему эшелону наёмников.
В стороне от этой буйной толпы, шумно веселящейся и ликующей, стояла Фурия, оперевшись спиной на одну из стен. Там её было плохо видно, потому эта зона была для неё что-то вроде безопасного места, где она могла немного отдохнуть от всеобщего внимания. Её глаза пристально наблюдали за событиями, происходящими
— Почему не празднуешь с остальными? — послышался голос со стороны, который немного напугал девушку, от чего она слабо вздрогнула.
— Могу задать тебе такой же вопрос, Дженсен, — слабо улыбнулась Фурия, — Я думала, что ты уже выпиваешь десятую бутылку бурбона.
— Увы, здесь не нашлось такой компании, с которой я бы мог спокойно сделать это. Не доставляет мне удовольствия пить с малознакомыми мудаками, что считают себя очень важными особами, — без негативных эмоций выразился бывший солдат, встав рядом со своей подругой, — А что тебе мешает получить свою дозу веселья?
— Я и сама не знаю, — тяжело вздохнула девушка, — Всё это кажется мне… чужим. Такое ощущение, будто бы это не моё. Что-то внутри моей головы говорит мне, что я не достойна всего этого.
— Бред же, — тут же решил вступить в спор с собеседницей Дженсен, — Этот праздник — твоя заслуга. Ты смогла выполнить то, что остальным было не по силам. Полагаю, ты достойна подобной церемонии и нового статуса.
— Этого бы не было, если бы со мной рядом не было вас — верных людей. Сама по себе я, увы, ничего не представляю, — горько усмехнулась Фурия.
— Не будь у нас тебя, мы ты тоже не смогли добиться успеха. Только благодаря тебе всё закончилось хорошо, так что перестань нести чушь.
Слова Тодда имели смысл, и Фурия это прекрасно понимала, но, судя по всему, что-то очень сильно мешало ей их принять. В момент ей стало сильно некомфортно, и дело было не в том, что ей не нравилась компания Дженсена. Скорее, это было связано с воспоминаниями из прошлого, которые внезапно пронеслись перед её глазами.
Фурии стало тесно и душно в баре, словно пространство вокруг неё сжималось, создавая ощущение удушья. Непрошеные воспоминания из прошлого, как привидения, вырвались наружу, наводя на неё страшное беспокойство. Её лицо искажалось от внутренних мук, сложившихся в единое кольцо, которое стягивало её душу, не давая свободно дышать. Глаза Фурии потемнели, словно в них отразился чередующийся мрак и свет, олицетворяя переплетение добра и зла в её собственной жизни.
Несмотря на то что Дженсен стоял рядом, его присутствие казалось далеким и неуловимым, словно вся его близость была всего лишь обманчивым призраком. Одиночество обрушивалось на неё с новой силой, словно невидимая тьма, которая поглощала её изнутри. Фурия пыталась справиться с внутренним потрясением, но зловещие воспоминания кружились в её голове, не давая ей покоя.
— Я родилась и выросла в трущобах, — нарушила тишину девушка, начав описывать свои неприятные воспоминания, — Моя семья была очень бедной, и нам иногда даже не хватало денег на хлеб. Что ещё ужасней, так это то, что мама и папа постоянно пили. Они как-то умудрялись добывать деньги на самый дешёвый алкоголь, который постепенно убивал их. Всё своё детство я наблюдала, как они избивали друг друга, унижали и оскорбляли. Всё это, разумеется, происходило под градусом, а следующим утром они снова превращались в любящих друг друга людей. И так каждый день… Каждую ночь… Ты бы знал, как мне иногда хотелось, чтобы они умерли. В редкие моменты мне хотелось вскрыть им глотку только из-за того, что они ужасно относились друг к другу…