Сценарист
Шрифт:
Фурия была ошарашена этим неожиданным жестом, и её глаза широко расширились.
— Что ты... делаешь? — только и могла спросить она, пытаясь перебороть свои удивления и шок.
— Делаю то, чего тебе явно долго не хватало, — почти прошептал бывший солдат, делясь с девушкой теплотой своего тела.
Фурия осторожно опустила руки, которые ранее были сжаты в кулаки, и касалась его руки, которая обнимала её. Её выражение лица менялось от изумления к мягкости. В тот момент она, казалось, забыла о своей обычной
— Ты долгое время боролась, будучи одинокой. Жизнь пыталась сломать тебя, уничтожить и разрушить, но ты не сдавалась. Всё это время ты упрямо двигалась вперёд, преодолевая все препятствия на своём пути. Твоё упорство привело тебя в сегодняшний день, — говорил мужчина, поглаживая девушку по голове, — Ты очень сильная, Айсел, и эту силу признаёт каждый не только в этом баре, но и во всём городе. Эти люди готовы следовать за тобой, куда бы ты не направилась, и они рискнут жизнью ради тебя. Полагаю, ты можешь считать их теми самыми друзьями, которых тебе так сильно не хватало в детстве.
Фурия продолжала ощущать, как тепло Дженсена проникает в её тело, словно пытаясь растопить ледяные оковы прошлого, которые так долго держали её душу в заложниках. Её глаза, всё ещё широко раскрытые от удивления, начали наполняться слезами, и она позволила им свободно стекать, открывая путь для накопившихся эмоций.
— Только посмотри на их счастливые лица, — продолжал Тодд, делая вид, что он не видит слёз девушки, — Только благодаря тебе они сегодня испытывают радость и счастье. Разве ты не это хотела видеть, когда была ребёнком? Чтобы все люди, что окружают тебя, улыбались и радовались, и чтобы ты радовалась и веселилась вместе с ними. Тебе удалось этого добиться, Айсел. Ты большая молодец, — тёплым голосом говорил он, успокаивая девушку, — Ты сама сделала себе имя, и теперь тебя знает всё подполье Нью-Йорка. Полагаю, это дело стоит отметить, — улыбнулся Дженсен.
Отпустив девушку, он встал прямо перед ней, аккуратно вытирая её всё ещё ошеломлённые глаза от слёз, что не прекращали литься ручьём.
— Пускай ты не стала актрисой, ты всё-таки смогла стать сильным и великим человеком, за которым готовы следовать люди. Ты можешь гордиться собой, — продолжал с отцовской теплотой говорить бывший солдат, что отзывалось в душе девушки приятными ощущениями, — Я буду следовать за тобой и дальше, как и все эти люди, — произнёс он и припал на одно колено, — В детстве ты была обычной девочкой по имени Айсел Морган, которую никто не воспринимал всерьёз. Сейчас ты стала той, кого считают королевой. Гордись этим и иди вперёд, а мы последуем за тобой, как за нашей единственной королевой. Скажи мне, девочка, как тебя зовут? — задал неожиданный вопрос Дженсен, смотря голубовласой прямо в глаза.
— Как… меня зовут? — растерялась она, — Фурия…
— С сегодняшнего дня ты не просто Фурия, — отрицательно покачал головой Тодд, — Ты Фурия — Королева Наёмников! — с восклицанием и улыбкой на лице произнёс он, — Никогда не забывай об этом!
Девушка почувствовала, как тепло Дженсена и слова поддержки обволакивают её, словно теплое одеяло, исцеляя её раны и наполняя сердце невиданным ощущением радости.
Она осторожно протянула руку к лицу Дженсена, аккуратно проводя по нему своими пальцами. Фурия посмотрела на него с благодарностью и восхищением, осознавая, что вокруг неё собралась настоящая семья, готовая поддерживать и защищать её. Она посмотрела на людей в баре, улыбающихся ей и аплодирующих, и поняла, что больше не одна в этой борьбе. Её улыбка стала шире, озаряя всё вокруг, и в этот момент она почувствовала, что наконец-то нашла своё место в этом мире.
— Фурия — Королева Наёмников, — повторила она, смеясь от радости, — Никогда не забуду!
— Спасибо тебе, Дженсен.
*****
Фурия нашла в себе силы улыбнуться от нахлынувших на неё воспоминаний. Как оказалось, она действительно не заметила, как светлые и приятные моменты проникли в её жизнь. Всё это время она думала, что её история наполнена лишь болью, страданиями и предательствами, но она чертовски ошибалась. Жаль только, что она осознала это, находясь на смертном одре.
«Чёртов пацан… Он всё-таки оказался прав», — шире улыбнулась девушка, вспоминая разговор с Сином.
С мучительной медлительностью Фурия начала подниматься, каждой клеточкой своего ослабевшего тела ощущая острую боль от ранений. Её дыхание было прерывистым и тяжёлым, как будто она поднималась не на ноги, а на гору, которая становилась всё круче с каждым мгновением. Она опиралась на стол, слабо дрожащими руками, стараясь преодолеть силу гравитации и боли, что клубилась внутри неё.
«Всё это время ты поддерживал меня и помогал мне, а я забыла это всего лишь из-за одной ошибки. Какая же я дура», — корила себя девушка.
Дженсен, отступив на некоторое расстояние, наблюдал за ней, его выразительное лицо отражало беспомощную боль и отчаяние. Он старался сохранить спокойствие и хладнокровие, но сцена, что разворачивалась у него на глазах, не могла оставить его равнодушным.
— Что ты делаешь? — задал вопрос он, пытаясь унять внутреннюю дрожь.
«Дженсен… Ох, мой милый Дженсен… Прости меня за то, что я отказалась от тебя. Прости меня, что пыталась отчаянно забыть все наши тёплые моменты, пережитые вместе. Прошу, прости меня за мою глупость и моё коварство».
— Не поднимайся! — более эмоционально кричал бывший солдат, наблюдая, как Фурия с болью пыталась подняться на ноги, — Ты всё равно умрёшь!
«Я никогда не была умной девочкой, потому теряла всё, что только могла. Мои тщеславия, жадность и коварство стали управлять мной, затуманив мой разум. Полагаю, ты тоже стал заложником собственных чувств и принципов».
Фурия продолжала вставать, её лицо переплеталось борьбой с болевыми ощущениями. Она медленно наклонялась вперёд, поддерживая себя на руках, в глазах у неё пылали смешанные эмоции — решимость, беспокойство, и, странно, даже некоторая форма умиротворения. Её дыхание становилось все более ровным, чело укрывалось голубыми волосами, пропитанными потом, грязью и кровью. На лице же её слегка светилась улыбка.