Сценарист
Шрифт:
Урарака улыбнулась и кивнула.
— Я тоже с вами, ребята, — сказала она. — Ведь мы уже столько сделали вместе, и я верю, что сможем сделать ещё больше!
Иида, в своём обычном серьёзном тоне, добавил:
— Согласен с вами, Мидория. Наша единственная цель — защищать друг друга и помогать тем, кто в беде. И я уверен, что мы справимся с любыми испытаниями.
Тсую присоединилась к нам:
— Да, мы действительно прошли через многое вместе. И я не сомневаюсь, что наша сила в единстве.
Серо, с неподдельной энергией, заявил:
— Конечно я с вами, ребята! Вместе мы непобедимы!
Каминари
— Мы — класс 1-А, верно? Тогда давайте действовать как настоящая команда, и достигнем невероятных высот вместе!
Все в классе атмосфера напряжения медленно уступала место облегчению и радости. Уверенность в своих силах и поддержка со стороны друзей дарили каждому из них чувство, что ничего не может остановить их.
Однако в это мгновение взгляды многих устремились к Бакуго, который до сих пор молчал, не высказывая своего мнения. В его молчании была некая напряженность, словно он боролся с чем-то внутри себя.
Секунды тянулись, словно вечность, пока он молча смотрел в пол. В конце концов, он медленно поднял глаза и встретил наши взгляды. В его глазах проглядывалась смесь сомнения, гордости и решимости.
— Ну что ж, — прозвучал его голос, на этот раз немного смягчённый. — Если вы все согласны вновь объединиться, то я мешать не буду. Я в деле.
Все тут же улыбнулись и начали радоваться. Кацуки же от такой реакции почувствовал лёгкое раздражение.
— Но только не ждите, что я буду с вами в обнимку петь песенки о любви и дружбе, поняли? И только попробуйте затянуть меня в свой блядский хоровод.
Бакуго есть Бакуго. Даже в такие моменты он не перестаёт быть самим собой.
Но никто не был против.
— Спасибо вам, ребята, — со счастливым лицом и слезами на глазах произнёс Мидория.
* * *
— Собственно, на этом история подходит к концу, — улыбнулся Киришима, смотря на своего собеседника, что сидел по другую сторону костра от него.
Пламя трепетало, словно танцуя под мелодию ночного ветра, создавая игру света и тени на лице молодого путешественника. Звуки леса плавно сливались в единый хор: шепот листвы, шелест травы, мелодичное пение соловья, которое переливалось из темноты. Ночь была настолько тихой, что каждый звук казался особенным и проникновенным.
Где-то вдали слышались редкие шорохи животных, которые уже привыкли к присутствию людей. Луна, высоко возвышаясь на небе, бросала свой серебристый свет, словно даруя мягкое освещение всей округе. Темные силуэты деревьев, как стражи ночи, тянулись к небу, словно пытаясь дотянуться до звезд.
— История-то, конечно, интересная, — прервал звуки природы своим голосом собеседник Эйджиро, — но я попросил тебя рассказать о последних событиях, а ты мне тут всю свою биографию вывалил, о которой я не просил, да и нужного рассказал совсем малость.
— Прости, старик, — расхохотался красноволосый. — У меня просто давно не было собеседника, которому я бы мог обо всём этом рассказать.
— И ты решил поговорить об этом со мной? — недоумевал второй. — Мне кажется, что со мной ты вообще не должен был делиться подобным.
— Нет лучше слушателя, чем тот, кто на эту роль не подходит.
— Не очень понимаю смысл твоей
— Такой человек выслушает всё, что ему говорят, не вычленяя ни одной детали истории.
— Почему же?
— Потому что с самого начала у него нет цели как-то исказить услышанное.
Между собеседниками возникла небольшая пауза. Второй пытался тщательно обдумать то, что ему сказал Киришима, но его ум так и не смог увидеть в этом разговоре хоть какую-то логику.
— Из тебя бы вышел очень хреновый философ, Киришима, — оставил свои попытки что-либо собеседник красноволосого.
— Возможно, — не стал отрицать Эйджиро. — Но я живу не для того, чтобы говорить, а для того, чтобы делать. Мои речи могут быть глупы, но поступки должны быть взвешенными, рациональными и обдуманными, но что самое главное — они должны приносить пользу людям. Я считаю, именно такой долг должен быть у каждого героя.
Собеседник никак не стал с ним спорить, ибо особого смысла в этом не было. Какая-никакая, но истина в его словах всё-таки имелась, потому и против возразить было нечего.
— Что же, свою часть я выполнил, — решил перейти к другой теме Кириширма. — Теперь я хочу задать тебе вопрос.
— И какой же? — с долей интереса спросил второй.
— Что привело тебя ко мне, Айкава?
Син на мгновение задумался, его взгляд утонул в пламени костра, словно он искал в нем ответ на вопрос друга. В его глазах мелькнуло что-то невыразимое, словно таинственный и обжигающий огонь коснулся его души. На лице его возникла лёгкая улыбка, словно в этот момент перед его глазами промелькнули воспоминания былых дней, когда не было ни конфликтов, ни злобы, ни вражды, ни возможной надвигающейся смерти, что ожидает его в битве с главным врагом всей его семьи.
— Если я скажу тебе, что случайно наткнулся на тебя, ты же мне не поверишь? — без какого-либо злого умысла поинтересовался юный злодей.
— Быть может, другому человеку я бы поверил, но точно не тебе, — дал свой ответ молодой герой. — У тебя никогда не бывает чего-то просто так.
— Когда я успел заслужить такую репутацию? — с наигранной обидой в голосе произнёс Айкава.
— За последний год ты заслужил такую репутацию, что герои не рискнут брать тебя живым, Син, — голос Киришимы слегка похолодел. — И прямо сейчас я нахожусь в неком смятении: то ли мне стоит сразу атаковать тебя и попробовать задержать, то ли мне просто выслушать тебя. Чувство справедливости подсказывает мне, что я должен последовать первому варианту, но душа требует сначала дать тебе шанс выговориться. Быть может, от тебя я услышу что-то, что изменит моё мнение о тебе.
— Боюсь, что даже если бы я спас тысячу людей, ты бы ни за что не изменил своё мнение обо мне, как и все остальные люди, что стали свидетелями или жертвами моих деяний, — ухмыльнулся Син. — Всё-таки я теперь не обычный подросток, что сбился с пути, а злодей, который виновен в смерти многих профессиональных героев и гибели сотен обычных людей. Таких людей, увы, не прощают, сколько бы хороших поступков он не совершил.
— Значит, ты пришёл ко мне не для того, чтобы попросить прощения, — заключил Эйджиро. — Должно быть, у тебя есть ко мне какой-то более важный разговор, не так ли?