Сценарий счастья

Сигал Эрик

Как ни беспечно с нашей стороны (правда, в тот момент мы так не считали), но мы с Сильвией с нетерпением ждали своей очереди. Мы воспринимали это как сочетание нашей гуманной миссии с возможностью побыть вдвоем. Мы наивно полагали, что заработаем поощрение от начальства, а заодно насладимся обществом друг друга в дороге.

Однако мы отдавали себе отчет, что такая поездка не лишена опасностей. Эфиопские войска, эритрейские повстанцы и заурядные бандиты вели здесь нескончаемую и бессмысленную войну за контроль над территорией и не обращали внимания

на то, кто попадал под их перекрестный огонь.

Мы собирались в Камчиву уже в третий раз. Франсуа с Мартой напоследок еще раз помогли нам проверить груз, уже размещенный в заднем отсеке нашего видавшего виды внедорожника. Франсуа молча достал из бардачка пистолет и проверил, заряжен ли он.

Он поцеловал на прощание Сильвию, а я попросил избавить меня от подобных нежностей. Не потому, что я его недолюбливал — я не выносил запаха его сигарет.

Как и следовало ожидать от наследницы «ФАМА», Сильвия лихо водила машину. Если бы я ей разрешил, она бы всю дорогу была за рулем. Рано поутру погода еще была терпимой, и поездку на машине можно было с натяжкой назвать удовольствием.

Мне была доверена роль штурмана и диск-жокея. Первым номером программы я поставил кассету с телемановским концертом для трубы — мне показалось, что он лучше всего передает радостную атмосферу нового дня. Наслаждаясь нашим уединением, мы с Сильвией завели разговор.

Для начала мы предались излюбленной игре собственного изобретения. Она называлась: «Кто будет больше всего раздосадован, что пропустил нашу свадьбу?» За этой игрой незаметно пролетели первые несколько миль, после чего мы перешли к следующему постоянному пункту повестки дни: как надолго мы останемся после окончания нашего двухлетнего контракта?

— Что до меня, — искренне сказал я, — то я готов быть здесь целую вечность, лишь бы с тобой! А ты? Или ностальгия одолевает?

— С чего бы?

— Ну, не знаю, может, спагетти вдруг захотелось.

Она слегка зарделась.

— Не волнуйся, Мэтью, я научусь готовить.

— Перестань, ты же знаешь, я шучу. А вообще-то, если говорить о семье и детях…

— Хочешь сказать: где мы их будем воспитывать?

— Вот-вот, — ответил я, ощутив внезапный прилив отцовских чувств. Ответа на этот вопрос у нас пока не было.

Какое-то время мы ехали молча. Рената Скот-то и Плачидо Доминго услаждали наш слух и окрестности ариями из «Тоски». Сильвия была задумчива.

— О чем грустишь, синьорина?

— Думаешь, мы вообще когда-нибудь вернемся?

— Куда?

— Откуда приехали.

— Да, на свадьбу нашего первого внука.

Она улыбнулась.

Мы были в пути уже два часа. Сейчас в колонках звучали «Вариации Голдберга» Баха в исполнении Гленна Гоулда (на мой взгляд, в чересчур быстром темпе). Воздух уже был как раскаленная жаровня. Когда мы поравнялись с эвкалиптовой рощицей, я попросил Сильвию остановиться. Мы выпили чая с медом (рецепт мамаши Франсуа для запивания солесодержащих таблеток и предотвращения теплового удара), и дальше машину повел я.

Через

несколько минут мы подъехали к большому холму. Нас предупреждали, что подобный рельеф таит наибольшую опасность, поскольку высота дает возможность потенциальному противнику видеть нас, оставаясь незаметным. Но мы были молоды, влюблены… И вообще, кому взбредет в голову на нас нападать?

В следующий миг мы это узнали. Сначала звук был похож на удар камешка. В африканской глуши? Мне очень не хотелось верить, что справа в капот попала пуля. Но тут из пробитого радиатора стал с шипением выбиваться пар. Мне ничего не оставалось, как остановить машину. Помню, в тот момент я прокомментировал ситуацию одним словом: «Черт!»

— Что это? — спросила Сильвия. Она испугалась.

— Не «что», а «кто», — поправил я. — Интересно, действуют здесь американские водительские права? — Юмор висельника.

Чувствуя, как пульсирует жилка на лбу, я полез в бардачок, схватил пистолет и вышел из машины, пытаясь оценить обстановку. И сразу оказался лицом к лицу с «врагом» — двумя худосочными бойцами с перекрещенными на груди лентами патронов. С угрожающим видом они направили на меня дула своих автоматов советского производства.

Не изменяя своим интеллигентским привычкам, я попытался завязать с ними разговор.

— Ребята, вам чего? — призвал я на помощь все свое знание языка тигринья. Сердце у меня так сильно колотилось в грудной клетке, что я испугался, что не расслышу ответ.

На какой-то миг они растерялись — не ожидали, что американец будет говорить на их наречии. Высокий ожег меня взглядом. Нелепым фоном продолжал звучать Гленн Гоулд.

— Марш за нами! — скомандовал старший. Я не мог допустить, чтобы Сильвию забрали эти типы. Только через мой труп. В буквальном смысле.

— А ну, прочь с дороги! — проревел я в ответ, прибавив несколько ругательств, которые слышал от больных, когда им было особенно больно. Мой богатый словарный запас снова заставил боевиков опешить.

Я крикнул Сильвии, чтобы она быстро садилась за руль и дала мне знать, когда будет готова ехать. Она была в шоке.

— Не надо, Мэтью! Лучше сделаем, как они говорят.

В этот момент один из нападавших сделал мне знак подойти. Я не двинулся с места, хотя видел, что он готов нажать на курок.

— Сильвия, скорее! — снова крикнул я. И опять — никакой реакции.

Глаза бандита вспыхнули злобой. Было видно, что он не намерен шутить. В эту минуту мной руководил инстинкт — я стал самцом, готовым любой ценой защитить свою подругу.

Над моим ухом вдруг просвистела пуля, со всей определенностью обозначив мой отрыв от цивилизации. В слепой ярости я выставил пистолет и выстрелил в грудь своему врагу. Выстрел был меткий, я бы его наверняка уложил, если бы он не успел присесть на колени и уклониться от пули. Не дожидаясь, когда он поднимется, я вскочил на подножку джипа. И тут увидел третьего, он стоял с другой стороны от дороги. Он поднес автомат к плечу и целился прямо в Сильвию.