Сценарий схватки
Шрифт:
– Вы уверены, что я тот человек, что вам нужен? – спросил я. – Я скверно играю в карты.
Джи Би покосилась на меня, а потом повернулась к ближайшему стулу.
– А где Босс?
На стуле сидел молодой человек с мягкими светлыми волосами и бледной улыбкой. Он махнул рукой в сторону реки.
– На той стороне. Как раз собираются снимать сцену переправы через реку под огнем. – После этого он вновь вернулся к разглядыванию машинописной клинописи на желтых листах. – Что должны кричать испанцы, переправляясь под огнем через реку?
– Карамба? – предположил я.
Он сердито фыркнул.
– Это вам не телевидение.
Сидевший
– А как насчет такого текста: "Тридцати пяти баксов в день маловато, если я должен их зарабатывать, плюхаясь задом в эту чертову речку"?
Молодой человек мрачно спросил:
– А как это будет звучать по-испански?
– Более впечатляюще, но существенно длиннее.
Говоривший взглянул на меня снизу вверх и наградил очень приятной, но довольно деловой улыбкой. Я узнал это лицо: это был один из латиноамериканских героев-любовников, с поддельным испанским именем вроде Луиса Монтекристо или Монтего или... да: Монтеррей. Луис Монтеррей. Сразу после войны он несколько лет снимался в фильмах типа "Карнавал в Рио", но сейчас его худое продолговатое лицо с острыми чертами немного осунулось, в аккуратно подстриженных черных усах искрилась седина. Несколько последних лет в фильмах Уитмора он играл главарей бандитов или надменных аристократов.
В этот раз он был в грязной и рваной шелковой рубашке с рюшами, брюках для верховой езды из джинсовой ткани, ленты с патронами перекрещивались у него на груди.
Чей-то голос от камеры прокричал:
– Где же текст?
Молодой человек прокричал:
– Viva el liberador! [5]
Эта реплика не вызвала особого восторга. Тот же голос заявил:
– Ладно, что-нибудь придумаем позже и запишем, как надо. Давайте снимать. Луис!
– Я здесь, – откликнулся Луис, но не пошевелился. Остальные тоже не шелохнулись.
5
Да здравствует освободитель – исп. – прим. пер.
Другой голос прокричал:
– Билл говорит, что подаст шум ветра на микрофон.
– Там же нет никакого ветра. Давайте снимать.
– Мы должны установить рассеиватель для этого зверя [6] , иначе это дерево будет отбрасывать слишком много тени.
– Тогда поднимите его, ладно? Давайте снимать.
– С этим рассеивателем вам придется изменить панорамирование.
– Хорошо. Давайте снимать.
– Билл говорит, что листья должны шуршать.
– Листья не должны шуршать, если нет никакого ветра. Давайте снимать.
6
Scrim (англ.) – на кинематографическом профессиональном жаргоне – сетка из тюля или черной газовой материи для ослабления или рассеяния света осветительных приборов – brute (англ.) – тот же жаргон – 225-амперный дуговой кинопрожектор "солнце" – прим. пер.
– Панорама заканчивается кадром, снятым с движения, и вам придется при наклонном панорамировании изменить фокусное расстояние и диафрагму. Вы собираетесь снимать эти кадры трансфокатором?
– Продайте это Хичкоку. Давайте снимать.
– Билл говорит, он думает, что должен быть слышен шум бегущей
– Если он выйдет из-за своего паршивого дерева, то увидит, что мы снимаем эту чертову реку! Давайте СНИМАТЬ!
Луис неожиданно нахлобучил широкополую шляпу и зашагал к берегу. Картежники спрыгнули с тележки. Это произошло очень тихо.
Два голоса прокричали:
– Тишина!
После этого тележка с камерой, подталкиваемая картежниками, начала движение. Дюжина людей вбежала в реку от дальнего берега, размахивая ружьями. Вместе с грохотом ружейных выстрелов вокруг них поднялись фонтанчики брызг и некоторые из них упали. Остальные перешли реку вброд и бросились под укрытие первых пальм в тот момент, когда тележка доехала до конца рельсов.
Хотя ружейные выстрелы и производились какой-то водонепроницаемой электрической трещоткой, тем не менее они заставили меня подпрыгнуть.
Снова несколько человек что-то закричали, прожектора погасли, мертвецы выбрались на берег и начали отряхиваться, как мокрые собаки, картежники взобрались на тележку. Река мирно и спокойно текла мимо.
– Все выглядело довольно неплохо, – заметила Джи Би. – Скорее всего повторять съемку не станут. Давайте доберемся до босса, пока готовят следующую сцену.
Я последовал за ней в сторону кинокамеры.
Не узнать Уитмора было невозможно. Однако вы были бы просто удивлены, увидев, насколько он похож на самого себя. Возможно, вам приходилось слишком много читать о героях Голливуда ростом в пять футов, скачущих в высоком седлах. Об этом парне такого не скажешь: в нем даже в сапогах на низких каблуках было чистого роста шесть футов четыре дюйма, грудь как банкетный стол, а загорелая кожа напоминала лошадиную шкуру. Глаза действительно были постоянно прищурены от солнца, губы сложены в мрачную усмешку, а голос казался громоподобным. В какой-то мере казалось, что с выключением прожекторов все это должно исчезнуть.
Но почему? Он стоял, разговаривал и выглядел точно так же, как и тридцать лет назад, и это делало его стоящим несколько миллионов долларов. Даже если бы он не начинал подобным образом, то сейчас выглядел не более фальшиво, чем банковский клерк, который проработал тридцать лет и выглядел, как банковский клерк.
Джи Би искоса глянула на меня, всем видом показывая, что понимает мое изумление.
– Впечатляет, верно? – тихо спросила она. – В первый раз я почувствовала то же самое.
– Он как Эйфелева башня.
Уитмор разговаривал с человеком, который кричал "Давайте снимать", скорее всего это был режиссер. Ему было около пятидесяти; коренастый, с седым бобриком и усами, он походил на английского полковника с обширными связями на черном рынке.
Когда Джи Би выдвинулась вперед, они прервали беседу. Уитмор сказал:
– Привет. Что нового в суде?
– Я нашла вам летчика. Все подписано.
Он взглянул на меня и протянул крупную руку с короткими пальцами.
– Привет, приятель.
Мы пожали друг другу руки. Джи Би протянула ему контракт и он принялся его изучать.
На нем был тонкий пиджак из грубой ткани для езды по кустам, тренировочные брюки цвета хаки, заправленные в ботинки парашютиста с высокой шнуровкой, брезентовый пояс с армейской кобурой и широкая мятая шляпа с лентой из змеиной шкуры.
Он наклонил голову, глядя на меня, тем же манером, как делал это в фильмах.
– Вы были в Корее, верно?
Снова все начиналось сначала.
– Верно, мистер Уитмор.