Сценарий убийства

Баффа Д. У.

– Не исключено, – ответил Рот. – Вы видели ее последний фильм? Я как-то пропустил. Хорошее кино?

– Чудесное! – ответила Вилма.

Ее темные глаза искрились от гордости собственницы, словно она сама принимала участие в картине и какая-то ее часть осталась на экране. Я отчетливо вспомнил: так же горели глаза зрителей, на которых я успел мельком взглянуть в кинозале. Сидевшие рядом, они были полностью захвачены происходившим на экране, считая действие вполне реальным.

Посматривая на Стэнли Рота, белокурая Шелли тянула свой напиток через трубочку. Наконец стакан опустел, и трубочка издала шипящий звук. Дразня языком кончик трубочки, Шелли ждала, что Рот предложит ей

еще.

– Она была прекрасна, – с печальной полуулыбкой продолжила Вилма. – Не представляю, как муж мог убить ее, такую красивую, такую чудесную.

– Потому что этот парень просто дрочила, – с грубым смехом заявила Шелли. – Потому что хотел получить ее деньги. И потому, что она спала со всеми. – Повернувшись к Вилме, она спросила, глядя ей прямо в лицо: – На ее месте, став такой же знаменитой, разве ты отказалась бы?

Такой вопрос, заданный любой из известных мне женщин, прозвучал бы настоящим оскорблением. Но в представлении нового поколения все было иначе: оказалось, темноглазая девушка, всецело преклонявшаяся перед Мэри Маргарет Флендерс, ничуть не обиделась.

– Нет, – серьезно ответила она. – Я не стала бы совсем от этого отказываться. А что, разве она должна была? Если бы она его не любила, то не вышла бы за него.

Готовая изобразить ослепительную улыбку, Шелли поморщилась, сложив губы в кривую ухмылку, неприятную и язвительную. Девушка с жалостью взглянула на подругу:

– Она вышла за него потому, что он – Стэнли Рот.

– Я в это не верю, – сказала Вилма, выразительно покрутив головой. Помолчав, она добавила: – И я не верю, что он действительно ее убил. Не мог он такое сделать, по крайней мере с ней. Он ее любил – не мог не любить. – Смутившись, Вилма потупилась. – Как вы считаете, он действительно ее любил? – спросила она, вновь подняв глаза.

Девушка смотрела на меня, но почти отчаялась получить ответ.

– Уверен, что так, – доверительно сказал Рот. – И я тоже не считаю, что это он ее убил.

Шелли не хотела продолжать разговор на тему, не касавшуюся ее самой. Она спросила Рота:

– Джо, чем ты занимаешься? Ты живешь здесь, в Лос-Анджелесе?

Рот спросил у Вилмы, не хочет ли она другой напиток. Тот, что стоял перед ней, девушка едва пригубила. Поблагодарив, она отказалась.

Подойдя к стойке, Рот дождался, пока бармен достанет из ниоткуда еще один полинезийский компот. Вернувшись со стаканом в руке, он поставил его на стол. Потянув через трубочку, Шелли улыбнулась, и ее голубые глазки начали новую игру.

– Чем ты занимаешься? – Она повторила вопрос, покручивая трубочку между двух пальцев. Ногти были покрыты розовым лаком.

Взяв со стола бутылку, Рот глотнул немного пива.

– Я кинопродюсер, – ровным голосом произнес он, пристально глядя на девушку.

Она засмеялась:

– Нет, правда… Скажи, чем ты занимаешься?

Он пожал плечами:

– Сказал же: я продюсер.

Она замялась. На секунду в глазах девушки застыло сомнение, но лишь на секунду. Казалось, она была уверена, что Рот лжет. Что может делать в таком месте продюсер или любой человек, мало-мальски известный? Люди известные, люди из мира кино – все они ходят на дорогие частные пляжи в Беверли-Хиллз. Встретив Рота в одном из таких мест, пусть даже в надвинутой на глаза бейсболке, в темных очках и с седой щетиной на лице, возможно, она приняла бы его за того, кем он представился. Там она могла вспомнить, что уже видела это лицо или, даже не узнав, могла случайно услышать обращенные к ней слова о том, что это и есть великий Стэнли Рот.

Только не здесь. Не в таком месте, где все сочиняют истории о том, кем они были, откуда пришли и кем собираются

стать.

– Пошли, – сказал Рот, вставая из-за стола. – Пора двигаться.

Шелли посмотрела на него поверх стакана, уперев трубочку в нижнюю губу.

– Может, сходим куда-нибудь вместе? – предложила она.

– Нам пора, – сказал Рот, обращаясь ко второй девушке. – Приятно было пообщаться. Думаю, вы правы насчет Стэнли Рота. И знаю, что вы правы относительно Мэри Маргарет Флендерс.

– Что, нужно возвращаться на студию? – осведомилась Шелли, пряча разочарование от неудавшейся интрижки за язвительным смешком.

Выйдя из бара, мы заморгали от яркого света. Рот заметил:

– Она могла бы стать второй Мэри Маргарет Флендерс. – Почувствовав мое недоумение, он пояснил: – Нет, не блондинка, другая – тихая и темноглазая. Вы заметили этот мечтательный взгляд? И как, привлекая внимание, она вызывала определенные эмоции, заставляла вас желать, чтобы у нее все было хорошо? Вы уже симпатизировали ей, не так ли? Но другая… Вам уже хотелось, чтобы она растянулась на полу лицом вниз. В этом отличие. Собственно, вот и все – но этому нельзя научить, это нельзя выработать. Это качество… Оно или есть, или нет. Это было у Мэри Маргарет. Возможно, в большей степени, чем у всех, кого я знал.

Я шел по пляжу вслед за Ротом, при каждом шаге увязая в сыпучем песке. Рот присел на деревянную скамейку рядом со спортплощадкой, где пара молодых ребят изо всех сил старалась выяснить, у кого лучше техника прохода в зону. Вытянув ноги, Рот впал в долгое, тягостное молчание, отрешенно изучая невысокий прибой. Казалось, солнце, едва прошедшее зенит, вот-вот прожжет дыру на небосклоне. Перед нами на песок плюхнулся мяч, на который тут же бросился мальчуган пяти или шести лет. Казалось, Рот ничего не замечал. Прищурившись, он не отрываясь смотрел в какую-то одному ему известную точку пространства, медленно двигая челюстью. Неожиданно он сказал:

– Вы меня спросили тогда, в доме, не знаю ли я, кто убил Мэри Маргарет… Вы действительно не вычислили, кто это?

– По вашему мнению, кто мог это сделать? Уирлинг?

Его взгляд ничего не выражал. Ни малейшего намека. Из того, что Стэнли Рот сказал дальше, я так и не понял, слышал ли он вопрос. Или, как актер, знающий только свою роль, сосредоточился на том, о чем собирался рассказать после моих слов.

– Вы прочитали «Блу зефир». Я уже говорил, что хотел снять фильм, равный «Гражданину Кейну». Открою секрет: приступая к работе над сценарием, я начинаю с концовки и всегда знаю, что произойдет и каким будет финал. Мне все известно еще до начала работы над первыми главами. Я не даю сюжету самостоятельности, потому что отталкиваюсь от характера главного героя. С «Блу зефир» так не получилось. Я не смог. Потому что сделал героя похожим на Кейна. Желая сделать его современным Кейном, я позволил персонажу развиваться, если можно так выразиться, расти. Потом я не смог выбрать финал. Вы читали – это две концовки. Они не так далеки друг от друга – Уэллс в обоих вариантах погибает. В одном его убивают, а в другом он умирает от сердечного приступа.

Я решил вернуться к самому началу, как обычно, отработав все сцены – словно это был лишь черновик, а не почти законченная вещь, в которой оставалось доделать только финал. В тот момент я понял, что упустил нечто важное, а именно – действие. Понимаете? Само действие. Уэллс не может просто умереть. Его следовало поставить в ситуацию, поистине невозможную. Нельзя, чтобы героя вели события: его покидает жена, чтобы уйти к его партнеру и основать новую студию. Он должен самостоятельно вести действие. Его могут в чем-то обвинить. Уэллс не умирает – умирает его жена.