Сцены из римской жизни времен императора Клавдия
Шрифт:
Я, Гимен-Гименей, устал,
вдоль душа, поперек пуста,
нет предела моей судьбе,
вся досталась она тебе.
Эта женщина мне дана,
с нею смерть моя не страшна,
с нею жизнь моя не мила,
ты, любимая всем дала.
А живем-то мы лучше всех -
прочим на смех, себе на грех,
Я, Гимен-Гименей, пою,
а закончу так и убью.
Вместе
Крепко вяжешь свои узлы,
приговоры точны и злы,
погубитель, тяжолый бог,
ты к другим-то не слишком строг -
отпускаешь, а нас в любви
со всей силы благословил.
Мы, Гимен-Гименей, давно
телом, духом, душой одно.
Покровительствуй нам держи
нашу сторону, две вожжи
направляют сугубый бег
наш, Гимен-Гименей, к тебе,
наши беды не ходят врозь,
нас ославили вкривь и вкось,
по твоим мы сойдем делам
к всем, Гимен-Гименей, богам
Орка жадного - но и там
вяжешь нас по рукам-ногам.
Наши тени - скользят путем
невозвратным, твоим, вдвоем.
Мессалина.
И ты здесь...
2-ое хоровое действие.
Гости вскакиваю с мест, праздник постепенно превращается в то, чем он и должен был стать, в ра знузданную, дикую вакханалию. П оют. О боги, как отвратительно они поют.
Строфа 1.
Эх-ма, было б денег тьма,
а и так хороша
моя жизнь гроша
ломанного не стоящая,
я живу-поживаю, чего еще...
Антистрофа 1.
Эх-ма, было б денег тьма,
зарвалась душа
всё хватать спеша,
ошалевшая, в голос воющая,
отовсюду путь как с побоища.
Строфа 2.
Всё было как надо:
брачное покрывало,
жертвы богам,
свадебный пир,
суета музыкантов,
проезжих актеров,
ложе,
усыпанное цветами,
дыхание наслаждения,
благословенное утро.
Антистрофа 2.
Жаль,
что ум, зараженный модным неверием,
скользит по поверхности,
не ощущает кощунства и святотатства
этой свадьбы,
этих обрядов,
этой ночи любви.
Жаль, что привыкнув
к такой варварской грубости восприятия
мы утратили самую суть наслаждения.
Пряность и соль не чувствуются нашим безвкусием.
Живем как животные безгрешную теша похоть.
ЭПОД.
Сад в огнях весь,
хороша ночь
Мессали -на
с нами не прочь,
Кто здесь враг, кто
если есть друг,
все
собирай в круг
всяких, кто смел -
заведем песнь,
сплошь одна брань,
а глядишь лесть.
А хозяй-ки
горяча страсть,
на зелен мох
с нею мне пасть.
Хохот на-взрыд
и на весь сад,
не строга, нет,
женщин кра-са.
Не робей, пой,
наливай, пей,
напоказ блуд,
засади ей.
Из таких мест
путь прямой в ад,
хороша ночь,
весь в огнях сад.
ЭПИСОДИЙ 3.
Клавдий и Мессалина оказываются одни, толпа гостей отступает, расступается. Говорят они спокойно и устало. Кажется, продолжается какой-то бесконечный, бог знает когда начатый , диалог.
Клавдий.
Ну, здравствуй, дорогая, что за вид такой -
опять пьяна.
Мессалина.
Мы свадьбу, знаешь, празднуем,
а это дело - ик - не терпит трезвости,
я для тебя для гостя, для почетного
так расстаралась...
Клавдий пытается уклониться от объятий, но у него это плохо получается. Они долго взасос целуются.
Мессалина.
И вот ты здесь и я тебя хочу,
хочу, ты зря не веришь - мне любовь
несчастная досталась, кто тебя
еще полюбит.
Клавдий.
Так я не хорош?
Мессалина.
Тяжол, смешон, умен - плохая смесь,
таких не любят.
Клавдий.
Ты же полюбила.
Мессалина.
Сама не понимаю как.
Клавдий.
Забавно,
и как и с кем ты только не устала
доказывать любовь свою ко мне.
Не понимаю, как попался, как?
Все знали, не глупее прочих был,
ты не скрывала, как я мог попасться...
Клавдий внешне еще спокоен, но чувствуется, что нервничает и сильно нервничает. Мессалина гладит ему руку.
Я думал, образуется со временем.
Не молода, вся на виду и кровь не так
должна быть горяча, а власть не больший ли
соблазн, чем блуд, и столько было всякого,
что можно и насытиться - усталая
придешь, вздохнешь, на грудь склонишь мне голову,
где я твой Гай, там ты моя - не думали