Счастье Ангела
Шрифт:
– Да что же это такое! Дитя совсем не кормили что ли?
– поражается женщина и поджимает свои губы. Потом поворачивается ко мне и тихо, чтобы слышала только я, продолжает, хотя Еся и так на нас совсем никак не реагирует:
– Лин, меня Марк Олегович нанял помогать вам. Хотя бы на первое время. Но как по мне, я бы сколько нужно готова работать на вас. Буду с вами пока не надоем, и вы сами меня не попросите уйти.
– Ну что вы? Я только буду вам благодарна, если решите помогать мне. Я вот даже за еду не подумала. А вы… - краем глаза я видела, когда женщина открывала холодильник,
Уверена, что в нем есть все от готовой еды до разных йогуртов и фруктов.
– Вы мне очень, очень нужны. И на счет оплаты…
– Лин, за это не думай даже. Марк Олегович столько мне платит! Такая работа столько не стоит. Мне в радость помогать таким девочкам и в таких условиях. Мальчишки, вон меня отвозят и привозят, когда нужно.
Но я могу и оставаться на ночевку. Это уже, как для вас будет лучше. Я же в этом доме с тех пор, когда тут только голые стены были. Марк сам все выбирал, почти все своими руками делал. Говорил — надо ускоряться, скоро сюда приедут мои девочки.
Потом и фотографии ваши показывал. Лин, ты извини, что лезу не в свое дело. Но ты… Ой можно же на ты? А то я так и не спросила.
– Конечно, даже не можно, а нужно.
– с улыбкой ответила я.
– Так вот, Лин. Ты это, как бы сказать. В общем Марк Олегович он же… Может ты присмотришься к нему? Тут же и невооруженным глазом, да и слепой увидит, как он любит тебя. Такой мужчина, он золотой человек. А пара какая была бы.
Знаешь, еще моя бабушка говорила, за таким, как за каменной стеной всю жизнь. И красивый какой. А я видела, как девки разные на него смотрят. А он же… А он тебя…
– Это он вам все рассказывал?
– Лин, мне шестьдесят пять, и я жизнь прожила. Муж на десять лет старше был, не пережил инсульта, рано ушел. Двое сыновей родили, сейчас вот семь внуков у меня. Так что, как с детьми обращаться я точно знаю.
Каждого своего вынянчила с пеленок. Уже институты старшие заканчивают. Так я про что. Не надо мне ничего говорить. Тут и так все видно. Мужик по уши в тебя влюблен. Как смотрел на снимки с тобой.
А когда он отдыхал здесь между работой, тебя же рисовал. И всегда улыбался. Я то, как мышка, хожу, еду готовлю, чем могу помогаю, но все равно все замечаю. Любит он тебя, Лин. Так сильно любит.
– Мам. Я все. Можно я здесь поиграю?
– прерывает Еся наш душевный разговор.
– Конечно.
– целую свою девочку в макушку, когда она подбегает ко мне. Мама, готова слышать это слово сутками без перерыва.
– А вот у тебя так глаза не горят, когда про него говорю.
– продолжает женщина.
– Другой у тебя на сердце и в душе. Да, вот так бывает не справедливо в этой жизни.
– огорченно она вздыхает.
– Но он всегда будет рядом с вами. А там вдруг, кто знает. У него, как и у тебя, доброе сердце. Вот мне, например, когда мы с ним только познакомились, как помог. Сыновьям моим помог с работой, внуков одних в хорошую школу определил.
Старшие только поступали тогда. Столько на бюджет пытались поступить, везде говорили, баллов не хватает. А тут Марк Олегович вмешался, так они нам сами потом позвонили, сказали, что произошла ошибка, и нас ждут в институте.
Потом еще и с жильем детям
– Так а где вы могли встретиться?
– задаю такой вопрос, потому что даже не представляю, где могли их пути пересечься.
– Так это еще пару лет назад как случилось. Лето как раз было. Помню, что напасть на нас свалилась. У младшего сына все дети разом заболели. Один принес с сада и пошло. Да так сильно, что пришлось лечь со средним в больницу.
Невестка с грудным осталась дома, а я вот как раз и легла в больницу в детское отделение. Там и познакомилась с Марком Олеговичем. Сколько раз он просил меня не называть его по отчеству, но я так не могу.
Нам еще и лекарства нужны были, какие — то редкие. Их и в аптеке в то время как раз не было. Так он нам все нашел, принес. Сколько жить буду, всегда буду за него молиться. Да и не только я.
Многим он помогает. Как только видит, что помощь кому — то нужна и берется помогать. И нигде не афиширует свое имя, страшно не любит, когда его благодарят. Только однажды так вскользь обмолвился, что и в его семье были очень тяжелые времена.
И он, как никто другой, знает, что такое, когда ты болеешь, а у тебя нет ничего из лекарств. Я хотела разузнать подробно о его жизни, но он сразу дал понять, что эта очень тяжелая для него тема и закрытая от всех.
– Так вы его впервые увидели в детском отделении? Марк там что тоже с кем — то лежал? Я не понимаю?
– Лежал, Лин?
– прикрывает женщина глаза.
– Да, он не вылазит оттуда!
– почти вскрикивает она. Но потом тут же прикрывает рот ладонью.
– Прости меня! Я ляпаю лишнее. Забудь все. Вечно говорю, потом думаю.
Если Марк Олегович посчитает нужным, сам тебе все расскажет.
Женщина начинает убираться на кухне. А я только и думаю над ее последними словами. Марк, что же или кого ты от меня так скрываешь и уже давно? Может у него есть его ребенок?
Но он бы не стал его прятать от меня. Особенно сейчас. Нет, здесь что — то глубже. Что — то гораздо личное. Значит возможно тайна связана с ребенком или его матерью. То что от Тамары я не добьюсь больше никакого признания, я уверена.
Выбирая между мной и Марком, она, даже не задумываясь, выберет Марка. И я ее понимаю и даже не осуждаю. Но Марк. Понимаю, что тайна его. Но так хочется ее разгадать. Тамара почти до самого вечера показывала нам дом, рассказывала про каждую комнату.
Еська только и успевала пищать от восторга. А ее комната чего стоит. Марк говорил о кровати принцессы. Но боюсь, что ни у одной маленькой наследницы любой из королевских семей не будет такой кроватки, да и комнаты.
Друг позаботился даже о гардеробе для Еси. Весь шкаф заполнен вещами, а на вешалках висит столько сказочно красивых платьев. Даже не знаю, когда мы будем успевать их носить. Ведь дети растут быстро в таком возрасте.
Про игрушки я и вовсе молчу. Мне и самой снова захотелось вернуться в детство и стать маленькой. А сколько радости было, когда Еся купалась в ванной с мыльными пузырями. И хотя после нашего купания в ванной и был настоящий потоп, мы обе были все равно такие счастливые.